Михаил Афанасьевич Булгаков — мистический писатель, как он сам себя называл, а чем еще, кроме мистики и волшебства, можно объяснить прозорливость писателя, его необыкновенную способность увидеть наше будущее, предсказать, а может быть, и предостеречь от него. Любое произведение этого писателя — кладезь мыслей, богатейшего русского языка и юмора, часто переходящего в сатиру и сарказм. Мне же хочется поговорить о повести «Собачье сердце», написанной Булгаковым в 1925 году.
Автор явно не надеялся, что в обозримом будущем его творение увидит свет, появится в печати, хотя, как всякому художнику, ему хотелось видеть свое творение опубликованным. Зная, что повесть не будет напечатана, Михаил Афанасьевич «отводит душу» на ее страницах. Он устами своего героя, профессора Преображенского, говорит все, что думает о Советской власти, о нововведениях и порядках.
У профессора нет достойного оппонента. Есть благодарные слушатели в лице ассистента Борменталя и секретарши Зины и противники: Швондер, Шариков и их последователи и соратники. Но Филипп Филиппович говорит скорее для себя. Он рассуждает вслух, резко высказываясь о вреде чтения газет, которые нарушают пищеварение. Борменталь пытается возразить, что, кроме советских газет, нет никаких, и Преображенский категорически замечает: «Вот никаких и не читайте».
Профессор может себе позволить быть гурманом, он обучает Борменталя искусству еды, чтобы она была не просто необходимостью, а удовольствием. Это уже и повод поговорить о советской водке. Борменталь замечает, что «новоблагословенная очень приличная. Тридцать градусов». Филипп Филиппович возражает: «Водка должна быть в сорок градусов, а не в тридцать», потом он пророчески добавляет: «они туда что угодно могут плеснуть». Все эти саркастические замечания, казалось бы, по мелочам, на самом деле создают целостную картину жизни Москвы в двадцатые годы.
И чем дальше Булгаков разворачивает повествование, тем яснее и четче встает перед нами картина жизни тех лет.
Не задумываясь о моральной стороне дела, новые хозяева жизни реквизируют «лишнюю жилплощадь у буржуев». Без тени иронии Швондер и его подчиненные предлагают профессору Преображенскому потесниться, так как у него «аж семь комнат». На вопрос Филиппа Филипповича, где же он будет обедать, они ему хором отвечают: «В спальне...» Профессор возмущенно возражает: «Я буду обедать в столовой, оперировать в операционной!., и принимать пищу там, где ее принимают все нормальные люди...».
Преображенскому удалось отстоять свое право на все комнаты благодаря сильным покровителям, а вот его сосед «Федор Павлович поехал за ширмами и кирпичом. Перегородки будут ставить». И ведь на долгие десятилетия эти «перегородки», изуродовавшие квартиры, внесшие в русский язык понятие «коммуналка», утвердились в новой жизни. До сей поры мы знаем, что многие люди живут семьями в одной комнате, не имея возможности уединиться, подумать, позаниматься в спокойной обстановке. Тогда целью жизни становится не овладение профессией, духовный и культурный рост личности, а желание обрести нормальное жилье любыми средствами. И для многих эта цель так и остается несбыточной.
Булгаков в повести «Собачье сердце» не только посмеялся над всеми сторонами новой жизни, когда «никто» вдруг становится всем, но показал и зловещие перспективы этой метаморфозы.
Для того чтобы строить новое общество, надо обладать не только силой и желанием его создать, но необходимы глубокие знания, в том числе и истории, так как все повторяется в этой жизни — «вначале — как трагедия, а потом — как фарс».
В рассуждениях Полиграфа Полиграфовича Шарикова дана программа, которую с успехом будут осуществлять долгие годы в «Ресефесере»: «Взять все да и поделить...— дело нехитрое. А то что ж: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет...».
А далее Преображенский, на мой взгляд, гениально объясняет бесперспективность такого государства, поставившего все на неучей: «...вы (Шариков) еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо... а вы позволяете себе, с развязностью совершенно невыносимой, подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить...».
Много еще можно найти в повести «Собачье сердце» объяснений нашему теперешнему краху, логично вытекшему из всего заложенного в начале образования СССР.
Я же не перестаю восхищаться гениальностью Михаила Афанасьевича Булгакова и его творений.
Все, о чем писал М. Булгаков, проходило через его сердце. И ранние сатирические произведения писателя представляют собой живой и непосредственный отклик на события современности: засилье бюрократии, господство лозунга над живой жизнью и многое другое. Но уже в этих произведениях за злобой дня, за животрепещущими вопросами вставали глубинные закономерности человеческой жизни. Особенно характерна в этом плане булгаковс-кая повесть «Собачье сердце».
В центре повести — эксперимент профессора Преображенского, который в ходе своих научных опытов неожиданно получает возможность создать из собаки нового человека. Следует отметить, что все, происходящее вокруг и именовавшееся строительством социализма, воспринималось М. Булгаковым именно как эксперимент — огромный по масштабам и более чем опасный. К попыткам создания нового общественного устройства революционными, то есть насильственными методами, к воспитанию теми же методами нового человека писатель относится скептически. Для него это было таким вмешательством в естественный ход событий, последствия которого могли оказаться плачевными для всех, в том числе и для самих экспериментаторов. Об этом повесть «Собачье сердце» и предупреждает читателя.
Создав нового человека, профессор Преображенский пытается его воспитать. И у него есть все основания надеяться на успех, ведь он — человек высокой культуры и высоких нравственных правил. В его взглядах много общего со взглядами самого писателя. «Что такое ваша разруха? — говорит профессор. — Это вот что: если я вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну у себя в квартире петь хором, у меня будет разруха... Террор совершенно парализует нервную систему...».
Почему же профессор Преображенский терпит поражение? Прежде всего потому, что в процесс воспитания Шарикова вмешивается жизнь — закономерный результат той «разрухи в головах», о которой сам профессор трезво отдает себе отчет. Швондер дает Шарикову почитать Энгельса, пичкает лозунгами. Сказывается и наследственность — задатки бездомного люмпен-пролетария, к тому же алкоголика. И в том, что внутренняя сущность Клима Чугункина оказалась созвучной идеологии Маркса и Энгельса, — глубокая ирония повести.
Бездомный Шарик, превратившись в Полиграфа Полиграфо-вича Шарикова, прекрасно приспосабливается к советской действительности. Он становится заведующим подотделом очистки города Москва от бродячих животных. Шариков считает себя полноценной личностью, требует к себе уважения. Выправленное домкомом удостоверение личности автоматически делает социально равными ученого с мировым именем и вчерашнюю дворнягу. М. Булгаков показывает, что при попытке изменить общество старые устои легко разрушаются, а к новым условиям жизни легко приспосабливаются проходимцы, легкомысленные и безнравственные люди. А вот создать что-то новое и что-то сохранить значительно сложнее.
Важная тема повести «Собачье сердце» — двойственность природы человека. Звериное начало есть в каждом, даже в профессоре Преображенском: во время операции у него «зубы сжались, глазки приобрели остренький колючий блеск... он зверски оглянулся, зарычал... злобно заревел». Но это — в момент чрезвычайного напряжения сил, вообще же поведением героя управляет сознание — то, что определяет в нем собственно человеческое.
В Шарикове же все это меняется местами. Сознательное, умное в нем безусловно является прерогативой собаки. Вспомним, что именно устами Шарика дается первая и очень выразительная характеристика профессора Преображенского как «человека умственного труда», который спокоен и независим оттого, что «вечно сыт». Бродяга-пес наблюдателен и социально грамотен (стоит вспомнить его разграничения между «товарищем», «господином» и «гражданином»), он добр, не лишен остроумия («ошейник — все равно что портфель»). И словарь, и интонации собаки свидетельствуют о кругозоре интеллигентного человека.
Первые же фразы Шарикова говорят об агрессии, нечистоплотности и невежестве. «Все у вас как на параде, — обвиняет он своих хозяев. — А так, чтобы по-настоящему — это нет». Нормы общения, естественные для Преображенского и Борменталя, мучительны и обременительны для него. Жить «по-настоящему» для Шарикова — значит грызть семечки, плевать на пол, приставать к женщинам, напиваться и спать. Он искренен, когда говорит, что его воспитатели «мучают себя». Культура для него мучение, для них — среда обитания. Так возникает в произведении тема сохранения культуры.
Итак, повесть «Собачье сердце» — произведение, поднимающее как злободневные вопросы текущей современности, так и важные вопросы жизни вообще. Мысли о недопустимости насильственных преобразований, какими бы благими целями они ни диктовались, о необходимости сохранения культуры и о сложности человеческой природы делают повесть «Собачье сердце» одним из самых интересных произведений русской литературы XX века.
