Повесть временных лет возникла в Киеве, в знаменитой Киево-Печерской Лавре. В других древних русских городах тоже возникали свои летописи: у Чернигова на юге, а на севере у Новгорода, Суздаля и позже у Владимира на Клязьме (основан в 1108 г.) тоже были свои летописи, которые даже сохранились в многочисленных, но более поздних редакциях XIV и XV вв. Есть у древней Руси и летописные памятники намного старше Повести временных лет. К ним относятся, например, Супрасльский кодекс X в. или Евангелие Остромира написанное в 1056-1057 гг., а значит не опасающиеся никакой конкуренции. Евангелие Остромира самое древнее произведение восточнославянской литературы дошедшее до нас целиком. Оно было скопировано в древнерусской редакции с древнеболгарского оригинала по указу новгородского посадника Остромира. В печати первый раз оно было издано в 1843 г.
Евангелия сами по себе не исторические тексты, но нельзя не упомянуть о них особенно потому, что согласно общим правилам историки не пренебрегают никакими источниками из древнейших времен; в них всегда можно найти какие-нибудь пополнения. Это касается и результатов изучений более широкого круга литературных памятников, в т.ч. особенно знаменитого открытия, которое без преувеличения стало научной сенсацией: речь идет о берестяных письмах и грамотах из археологихеских раскопок в Новгороде (здесь их было найдено больше всего, ок. 400), а также в Смоленске и Пскове. Самые ранние из них относятся - как и Евангелие Остромира - к XI в., а исчезают они к XV в.; в общем они имеют большое значение для изучения истории экономики.
Повесть временных лет, без которой знание истории древней Руси было бы довольно поверхностным, пользовалась довольно слабым успехом в процессе научных исследований её возникновения. Бесконечные, и даже ныне не законченные, дискуссии касаются в первую очередь её автора, авторов или компиляторов. Этим вопросом занимались и занимаются главным образом ученые из славянских стран, а в русской науке споры начались уже по крайней мере от начала XIX в. Что касается предполагаемого авторства, то во внимание принимаются три личности: Нестор, Никон и Сильвестр. Можно назвать и больше имен, но только по отношению к этим трем имеются веские научные аргументы. Ни один из них, разумеется, не был мирянином, хота они иногда занимали весьма видные государственные посты. Даты рождения и смерти Нестора неизвестны, известно только, что в восьмом десятилетии XI в. он стал монахом Киево-Печерской Лавры, а кроме Повести временных лет написал еще два хагиографических труда. Никон с 1074 г. был игуменом Лавры; он умер в 1088 г. и не мог, естественно, быть автором всего текста, который хронологически доводит повествование до 1113 года. Но с большой вероятностью его можно считать автором одной из ранних редакций. Сильвестр (ум. 1223), игумен другого киевского монастыря, к концу жизни ставший епископом, без сомнения был автором т.наз. второй редакции Повести законченной около 1116 года.
Повесть временных лет в оригинале не сохранилась. Она дошла до нас в поздних редакциях, или т.наз. кодексах, главным образом Лаврентьевском (вторая половина XIV в.) и Ипатьевском (начало XV в.) Довольно рано пропали более ранние редакции, или т.наз. своды. А так как летопись известна была только по вышеупомянутым сводам, до первой половины XIX в. Повесть временных лет принято было считать, с небольшими исключениями, единственным своего рода памятником литературы. Не было в общем и сомнений насчет авторства, приписываемого Нестору, чье имя помещено во многих редакциях. Но пришел XIX век, изменился образ исторического мышления, появились и получили развитие современные методы научных исследований. Прогресс в равной мере затронул умение искать, находить и сохранять научные материалы; оказалось, что библиотеки по всей России, особенно по церквям и монастырям, содержали настоящие сокровища древней письменности, при чем в несметных количествах. Большие суммы были вложены в научные экспедиции, которые нашли и архивизировали массу самых разнообразнейших исторических материалов, в том числе летописей из различных мест. Как только их стали пристальнее изучать, не могли не обратить на себя внимание существенные различия в текстах даже из тех же самых мест, а от этого открытия был уже только один шаг до полного понимания основного факта: тексты летописей создавались на протяжении многих лет, даже веков, они наслоялись, подвергались различным правкам, редактированиям, компиляциям. Те, что этим занимались, должны были пользоваться более ранними материалами и в свою очередь пополняли их новыми записями, особенно, но не обязательно - из монастырской жизни, пользовались готовыми текстами (особенно греческих писателей), иногда включая в редакцию их целые партии с большими или меньшими изменениями. Так было например установлено, что начало Повести временных лет во многом совпадает с некоторыми партиями текста одной из византийских вселенских хронологий IX в. авторства Георгия Амартола (Юрия Грешника).
Итак процесс возникновения летописей стал ясен, но тут появился со всей своей силой вопрос об авторстве. Компиляция компиляцией, но будь она что ни есть сложной, составленной по разнообразным материалам и свидетельствующей о великолепной - по меркам той эпохи - эрудиции, это не значит, что она не могла быть произведением одного автора. Такого мнения придерживались ср.пр. два самых выдающихся представителя ранней русской современной историографии, Василий Татищев (1696-1750) и Николай Карамзин (1766-1826). Но уже после смерти Карамзина появились веские сомнения - особенно резко их выдвигал главный представитель т.наз. скептической школы русской историографии, Михаил Каченовский (1775-1842). Каченовский в частности утверждал, что все летописи были созданы не ранее XII века. Их компиляторы, разумеется, использовали более ранние тексты, но те до нас не дошли. Сам же Нестор жил давно, в мало просвещенную эпоху, и в крайнем случае мог лишь оставить краткие заметки о жизни своей Лавры.
В последующие десятилетия значительно углубились знания о компиляционной натуре древнерусских летописей, Повести временных лет не исключая. Среди исследователей вопроса летописей нашлись такие светила русской историографии, как Измаил Срезневский (1812-1880), Константин Бестужев-Рюмин (1829-1897) и один из виднейших языковедов, Алексей Шахматов (1864-1920). Лучшее знание сути вопроса не предотвратило дальнейших сложностей тем более, что по данному вопросу появлялось всё больше и больше работ, а гипотезы, теории и сомнения разрастались. Невозможно представить, даже в сокращении и только по главным направлениям, всю сложность проблемы в кратком, ясном и популярном изложении. Надо однако ясно подчеркнуть, что больше всего работы было посвящено изучению составных частей Повести временных лет. Итак выделялась собственно "повесть", т.е. рассказ о том, как племена расселились по всему миру после всемирного потопа (летописание велось именно "от потопа", по примеру греческих историков), о славянских и русских племенах, о появлении на Руси варяжских князей - вопрос сам по себе сложный и спорный. Следующая часть состоит главным образом из повествования о крещении Руси и наконец - о событиях XI в. Каждая из составных частей опиралась на каком-то первоисточнике, каждая была создана в другое время и по крайней мере об авторах начальных частей нельзя сказать ничего достоверного.
Текст касающийся крещения и распространения христианства на Руси возник скорее всего в первой половине XI в. (Древнейший киевский свод). Расширенный и пополненный разными записками упомянутым уже Никоном в 1073 г., он стал обьектом последующих редакций; в результате, к концу века, возник т.наз. Начальный свод. На нем опирался автор редакции завершенной в 1113 г. (Нестор). Но это еще не конец истории: редакцию Нестора надо назвать "первой", так как за ней последовали другие. Уже сам набор синонимов ("древний", "начальный", "первый"), относящийся к тому же к различным хронологическим наслоениям, может вызвать у неспециалиста легкое головокружение. Кроме того в последующих списках - Лаврентьевском и Ипатьевском сводах - появились новые изменения, не говоря уже о местных пополнениях. Первый из сводов был создан во Владимире на Клязьме или в Нижнем Новгороде, второй - в Костроме.
При таком сложном компиляционном сплетении невозможно уже было связывать Повесть временных лет с одним только автором. Начиная с последней четверти XIX века и позже авторство Нестора всё больше и больше ставилось под сомнение. К примеру в 1883 г. русский историк Василий Сиповский, отнюдь не самый видный исследователь, а скорее популяризатор, выразил мнение, что автором Повести мог быть игумен киевского Михайловско-Выдубицкого монастыря Сильвестр (Родная старина. Отечественная история в рассказах и картинах. С IX по XIV ст.) А выдающийся историк Владимир Пичета (1878-1947) в 1922 году подверг сомнению и эту версию, оставив вопрос об авторстве Повести открытым (Введение в русскую историю. Источники и историография). Стоит подчеркнуть, что Пичета признавал результаты более ранних исследований, а в частности - раздел Повести на три части.
Но в конце концов большинство недоразумений выяснилось и современное знание Повести временных лет представляется следующим образом. Повесть временных лет возникла в Киеве, во втором десятилетии XII в. Первая редакция вероятно была закончена в 1113 г. Её автором был игумен Киевско-Печерской Лавры Нестор; несмотря на это нет оснований считать его самым первым русским летописцем, а Повесть - самой первой русской летописью. Повесть временных лет опиралась на разнообразные источники, которые до нас не дошли, но могут быть достоверно выделены. Игумен Сильвестр был автором второй редакции, созданной быстро, можно сказать - спешно (1116 г.), по политическим мотивам (смена власти на киевском престоле). Изменения внесенные тогда в текст пополнились в третьей редакции в 1118 году.
Однако ни одно из представленных здесь сомнений или трудностей не опровергает общего мнения, укоренившегося годами и неизменного: Повесть временных лет - первый великий памятник русской письменности, исторически бесценный и, несмотря на разницы в источниках, отлично составленный. Автор Повести временных лет сумел представить русские события на широком фоне всеобщей истории и наполнить текст истинной, непринужденной любовью к родной земле и пониманием значения её единства. Подобное достижение на грани XI и XII вв. - законный повод гордиться. Лишь в деталях Повесть бывает местами шаблонной, а в представлении персонажей, особенно князей - односторонней.
Текст Повести временных лет начинается с библейских преданий. Затем идут взятые у византийских историков факты из общей истории, русские легенды и предания и наконец конкретный исторический материал, наиболее полный касательно XI века. Там же находится и предание о пришествии варягов в 862 г. и основании ими русского государства; предание долго среди историков считавшееся правдивым, затем многократно подвергавшееся аналитической критике, ныне же без научной ценности. Повесть многократно печаталась в книжных изданиях и переводилось на иностранные языки, главным образом славянские.
