Повествование о неудавшейся жизни должно было прозвучать как исповедь, исходить из собственных уст героя. Гете избрал форму романа в письмах. Излияния Вертера другу, разговор с воображаемым молчаливым собеседником - лучший способ передать во всей драматичности и непосредственности его переживания. Вертер только недавно приехал в маленький городок и наслаждается уединенными прогулками по окрестностям. Вот он идет по дорожке запущенного села. На нем костюм английского покроя: голубой фрак, желтый жилет. Волосы заплетены в косицу. В руках томик Гомера. Радостно и глубоко вдыхает он прозрачный воздух раннего утра, упивается сиянием солнца, ласкает взглядом каждую былинку. Любо ему прильнуть к земле, почувствовать себя малой частицей этого зеленого, сверкающего мира.

«Ах, как бы выразить, как бы вдохнуть в рисунок то, что так трепетно и полно живет во мне»,- мечтает Вертер. С удовольствием рисует он крестьянских ребятишек на фоне телег и плугов. Ему милы простые люди с их естественными чувствами. Он сдружился с крестьянским парнем-батраком, слушает безыскусственный рассказ о его любви и всей душой сочувствует ему. Нет, Вертер не относится к числу тех самодовольных филистеров, сердца которых, как и их шкафы, всегда -закрыты на замок. Его сердце открыто навстречу людским горестям и радостям. По всему строю чувств он близок к «штюрмерам» с их культом чувства, с их обожествлением природы.

Вертер встречает девушку, в которой находит то, что особенно дорого ему в людях: непринужденность, открытую сердечность, заботу о других. Он первый раз увидал Шарлотту (ее зовут так же, как и ту девушку, которую любил Гете, и она очень похожа на нее!) окруженной детьми. Она стояла с караваем черного хлеба, младшие братья и сестры протягивали к ней руки, и она оделяла каждого. Вся она светилась добротой и веселостью.

Мы читаем письма Вертера к другу, его рассказ о первых встречах с Шарлоттой, прислушиваемся к взволнованным интонациям, как будто слышим его голос. Гете сумел добиться того, чего так жаждал его герой: он вдохнул в свой рисунок трепет и полноту человеческого сердца. Пусть даже влюбленный страдающий Вертер кажется теперь, почти два столетия спустя после его появления, чересчур восторженным и чувствительным, но мы не можем оставаться равнодушными к живой поэзии этой книги. Возьмем, например, такое письмо:

* «Я увижу ее!- восклицаю я утром, просыпаясь и радостно приветствуя яркое солнце.- Я увижу ее! Других желаний у меня нет на целый день. Все, все поглощается этой надеждой». Разве не похоже это письмо Вертера на маленькое лирическое стихотворение в прозе?

Радостное ликование первых писем постепенно сменяется сумрачными, печальными тонами. Шарлотта - невеста другого. Как найти в себе силы, чтобы оторваться от нее? «Мои деятельные силы разладились, и я пребываю в какой-то беспокойной апатии и не могу сидеть сложа руки и делать ничего не могу. У меня нет больше ни творческого воображения, ни любви к природе, и книги противны мне. Когда мы потеряли себя, все для нас потеряно. Право же, иногда мне хочется быть поденщиком, чтобы, проснувшись утром, иметь на предстоящий день хоть какую-то цель, стремление, надежду». В жизни Вертера нет ничего большого, значительного, что может послужить ему опорой, источником сил, противостоять его страданиям. Он пробует бежать, оторваться от Шарлотты. Поступает на службу в посольство, приглядывается к людям и скоро убеждается в пустоте и никчемности мелкой чиновничьей возни.
* «Да, тот, кто сажает картофель и возит в город зерно на продажу, делает куда больше меня», - замечает Вертер. «А это блистательное убожество и скука в обществе мерзких людишек, кишащих вокруг! Какая борьба мелких честолюбий; все только и смотрят, только и следят, как бы обскакать друг друга на шаг; дряннеишие и подлейшие страсти в самом неприкрыто виде».

Однажды юноша задержался в доме своего начальника дольше обычного. Наступил вечер, съехались гости, и Вертер почувствовал, что на него устремлены недоуменные взгляды титулованных особ, какая-то пустота образовалась вокруг. Хозяин подошел к нему и попросил покинуть дом. На другой день весь городок толкует об этом «событии». Обыватели и их жены шипят, злорадствуют, указывают пальцами на «зазнайку», осмелившегося затесаться в высшее общество, или выражают лицемерное сочувствие «пострадавшему». Вертер подает в отставку и покидает город. Некоторое время он скитается по стране без определенной цели, не находя дела по душе и… воззращается туда, где живет Шарлотта.

Снова терзания, вздохи. Но то, что в первые дни его любви было живительным и радостным, теперь становится мучительным и гибельным. Шарлотта - жена другого. И Вертер уже не тот. Раньше он не расставался с томиком жизнерадостного Гомера, теперь он упивается мрачными и туманными видениями, встающими со страниц книги поэм Оссиана. Раньше кругом ликовали весенние долины и леса; теперь серые, дождевые тучи заволакивают горизонт. Туман. Безысходность. Ни целей, ни надежд в будущем. Вертер кончает самоубийством. Его выстрел - протест изнемогшего, выбившегося из сил, отчаявшегося, и все же это протест против мира, где душно живому.

Роман Гете «Страдания юного Вертера» вышел в 1774 г. и принес автору мировую славу, открыл новую эпоху в развитии немецкой художественной прозы. Выстрел Вертера отозвался эхом в сердцах немецких юношей. Многие читатели романа последовали примеру Вертера. В разных концах Германии зазвучали выстрелы самоубийц. Впоследствии Гете снабдил свой роман кратким предисловием, в котором призывал не поддаваться искушению, но почерпнуть силы в страданиях героя. Сам автор сумел почерпнуть силы в творчестве; создав своего отчаявшегося героя, он освободился от тоски и отчаяния.

* Оссиан - легендарный певец, герой кельтского народного эпоса. «Поэмы Оссиана» созданы английским писателем Макферсоном в 60-х годах XVIII в. на основе кельтских сказаний.