Моэм называл себя писателем-самоучкой. Он много работал, лишь бы достигнуть вершин профессионального мастерства; и он достиг успеха: у него появилось ощущение, что он «стал чувствительный, будто фотопленка» и с помощью воображения мог каждого, с кем свела его судьба, «отлить в доподлинный образ». Его не захватывало экспериментирования в литературе. Он старался писать без всяких мудрствований, целиком вкладываясь в традиционные формы и, будучи прекрасным рассказчиком, умел «мыслить сюжетом». Ему было о чем рассказать и ему было интересно повествовать. А поскольку людям всегда приносит удовлетворение слушать интересные истории, то Моэм стремился эту потребность удовлетворить.

Его интересуют контрасты, которые он обнаруживает в людях, в их характерах и действиях. Изучая человеческую природу в течение всей жизни, писатель сознавался, что и на склоне лет воспринимал человека как загадку и всегда остерегался судить о людях за первым впечатлением. Он был терпим, и относился к окружающим с юмором. «Нет ничего прекраснее за доброту», — утверждал Моэм, и вместе с тем считал, что «не следует ждать от людей весьма много».

Оптимистом Моэм не был. Он называл себя воинствующим пессимистом, где живое в мире, «котится у пропасть». И это немало проясняет в его творчестве. Трагизм мироощущения присутствующий во многих его произведениях, однако, герои М. находят в себе силы противостоять судьбе, ищут выход с залога «человеческого рабства», вялости бытия. Проблема трагизма человеческого существования рассматривается Моэмом в нескольких аспектах: он трактует ее в космическом плане («Земля — всего лишь комочек грязи, которая летает в пространствие вокруг второстепенной звезды, которая мало-помалу выстывает»); рассматривает в плане антропологическому, развивая мысль о том, что люди — «игрушки в руках природы»; связывает трагизм бытия с социальными условиями жизни людей.

Мировоззренческие и эстетичные принципы Моэма, что окончательно сложились на начало Первой мировой войны, не испытали каких-нибудь по сути изменений в следующие года, когда он, успешный писатель и один из богатейших людей, жил на своей роскошной вилле на юге Франции, имея полную возможность жить так, как он хотел. Он был стоек в своих взглядах на жизнь, людей и искусство. Тем более значимым есть его запись 1949 г. в «Записи писателя»: «Искусство, если оно не оказывает содействие правильному действию, всего, лишь опиум для интеллигенции… Я думаю, что в героическом мужестве, с которым человек встречает безумие мира, есть красота значительно больше, чем красота искусства».

Глубина драматических конфликтов определяет структуру романов Моэма, что представляют значительную часть его литературного наследства. Жизнь героев составляется нелегко, она преисполнена страданиями, потерей иллюзий. Они одинокие, их не понимают близкие, они болезненно ищут свой путь и свое место в жизни. Безрадостная жизнь с тупым и нечутким мужем мисис Креддок. Глубоко страдает герой «Бремени человеческих страстей» Филип Кери. Рано осиротев, остается лишенным любви, заботы и ласки. Не сбывается его мечта стать художником, невыносимо мучительные отношения с Милдред.

В буквальном переводе название этого во многом автобиографического романа — «О человеческом рабстве». Так называется один из разделов работы философа XVII ст. Б. Спинози «Этика», в которой человек и все ее действия рассматриваются как часть мировой детерминированной во всех своих элементах системы. Учение Спинозы близкое Моэму. Особенно сильное влияние произвело впечатление на него определения аффектов как причины человеческого рабства. Человек — раб своих страстей, своих аффектов, но ему неизвестные причины влечений, которые он ощущает. И поскольку они скрыты от нее, ее страдание углубляют. Только ум, только обращение к полезной людям деятельности может освободить человека от рабства.

Трудный путь познания одолевает герой романа «Бремя человеческих страстей». Став врачом и помогая людям, он приобретает долгожданную свободу. Но освобождение от рабства происходит не только через эту причину. Моэм считает, что ощутить себя счастливым можно тогда, когда постигнешь: «узор человеческой жизни» очень простой — «человек рождается, работает, вступает в брак, рождает детей и умирает». Осознание этой истины освобождает человека от многих иллюзий, а тем самым помогает ей жить.

По своему характеру «Бремя страстей человеческих» — это «роман воспитания», вхождение героя у жизнь. В нем передано движение от детства до отрочества, а затем — к юности и зрелости. Этот путь обозначен важными событиями, многими открытиями, преодолением трудностей. Герой познает себя, людей, жизнь. Ему приходится делать выбор, решать все новые и новые проблемы. Сложная ситуация возникает в жизни Филипа Кери с Милдред. История его любви к этой женщине описана подробно, полно, детально. Передана вся глубина пережитого им горя, боли, отчаяния, унижение, бессилие, взлеты надежд и отчаяние. «Жизнь его казалась ужасным, пока мерилом было счастье, но теперь, когда он решил, что к нему можно подойти с другой меркой, у него снова прибавилось сил. Счастье было таким самым малым, как и горе. И то, и второе вместе с другими мелкими событиями его жизни вплеталось в его узор… Все, что с ним случится дальше, лишь вплетет новую нить в сложный узор его жизни, а когда настанет его конец, он будет радоваться потому, что рисунок близкий к завершению. Это будет произведение искусства, и он не станет менее прекрасным от того, что он один знает о его существовании, а с его смертью он исчезнет. Филип был счастливый».

В контексте литературы Англии начала столетия роман Моэма тематически близкий к таким произведениям как «Наиболее длинное путешествие» (1907) Э. М. Форстера, «Сыны и любовники» (1913) Д. Г. Лоуренса, «Портрет художника смолоду» (1916) Дж. Джойса. Эти романы написаны писателями разной эстетичной ориентации, но в каждом из них речь идет о вхождении героя в жизнь, о поисках своего призвания.

В романе «Луна и шеляг» Моэм рассказывает о трагедии художника. Тема судьбы ученого звучит в романе «Цветистое покрывало». О судьбе актрисы рассказано в романе «Театр». Герои этих произведений — люди, отданные своему призванию, которые противостоят обывательской стихии ради служения живописи, науке, сцене. Найдя себя, человек вплетает нить в свою судьбу.

С особой силой талант Моэма оказался в жанре рассказа. Особенность рассказов Моэма состоит в объединении остросюжетности с психологизмом. «Изучение характера — моя специальность», — говорил Моэм. Вместе с тем он отмечал свою склонность к драматизации действия и остроты развития конфликта. В рассказе «Что-то человеческое» Моэм писал: «Я люблю рассказ, в котором есть начало, середина и конец. Мне обязательно необходимые «соль», какой-либо смысл. Расположение духа — это чудесно, но одно лишь расположение духа — это рамка без картины». Моэм следовал принципу быть интересным без фантастического стиля, создавать захватывающие истории, сохраняя верность жизни. И еще одна особенность: присутствие в рассказе самого автора, от лица которого чаще всего и ведется сказ. Иногда это сам Моэм — проникновенный, лишенный поучительности и морализма, который отстраненный от событий; иногда это кто-то другой — «рассказчик», чей образ, не сливаясь с образом автора, остается в кое-чем ему близким. Иногда рассказчик выступает под именем Ешендена, чей образ и подобие напоминают Моэма. Но кто бы ни рассказывал историю, он всегда держит читателя и слушателя в напряжении, а смысл взыскивает впечатление своей неожиданностью.

Жизненные ситуации, которые передает Моэм, могут казаться неожиданными, поведение человека — непредусмотренного, его поступки — лишенные логики, но за всем этим — что-то целиком постижимое, «что-то человеческое», как определяет это сам писатель. Немало рассказов Моэма стали классикой новеллистического жанра («Дождь», «За час к файф-о-клоку», «Санаторий» и др.).

В критически-биографической литературе интерпретация творчества и личности Моэма противоречивая, неоднозначная. Один из первых биографов писателя (Т. Морган, 1980) акцентирует внимание на негативных сторонах натуры и характера Моэма. Он пишет о нем как о цинике, женоненавистнике, человеке, который болезненно реагирует на любую критику и легко идет на компромиссы. Г. Колдер (1989) создает другой образ: не мизантроп и не циник, не жестокий и не озлобленный мужчина, а остроумный и иронический, чуткий и терпеливый, неизменно трудолюбивый и твердый, что самостоятельно и решительно прокладывает себе путь в литературе. Нет единства и в оценках художественной ценности произведений писателя: для одних Моэм – автор произведений, рассчитанных на непритязательного читателя, на вкусы которого он и ориентируется, для других – творец романов и рассказов, которые справедливо заняли заметное место в литературе нового времени. Но читатель уже сделал свой выбор самостоятельно, давно проявив заинтересованность произведениями М.