Один из выдающихся историков ХХ столетия М.Н. Тихомиров как-то высказал мысль, что интерес к истории Отечества — одно из существенных отличий человека от животного. «Корове все равно, пастись на каком поле — на Куликовом или на Бородинском, а человек в поле поклонится этим священным местам».
Но изучение истории — это не только чтение учебников или исторических монографий. Через культуру высокого художественного слова мы постигаем исторические закономерности, учимся размышлять о сложности исторического пути нашей родины, России. Не случайно писатель и историк в свое время объединились в лице Н.М. Карамзина.
О трагедии «Борис Годунов» А.С. Пушкина написано очень много. Но до сих пор остается загадкой, как мог двадцатишестилетний человек зрело, глубоко и пророчески воссоздать верную картину одной из сложнейших исторических эпох в жизни России, так называемого Смутного времени.
Металися смущенные народы,
И высились, и падали цари,
И кровь людей то славы, то свободы,
То гордости багрила алтари —
написал поэт в одном из посланий к лицейским друзьям. Эти строки могли бы послужить прекрасным эпиграфом к его бессмертной трагедии.
Итак, как же раскрывается историческая тема в этом небольшом по объему произведении? Мы видим целый ряд великолепных массовых сцен: толпа народа на Красной площади, группы людей на девичьем поле, возле Новодевичьего монастыря, собрание бояр в Кремлевских палатах, комический эпизод в корчме на литовской границе, ужин в доме ловкого политика, мастера закулисной интриги князя Шуйского. За всем этим — великий драматург, мыслитель и историк, психолог и художник слова А. С. Пушкин. Уже в первом акте трагедии мы читаем о Земском соборе, состоявшемся в 1598 году с большим, чем в предшествующих соборах, числом выборных.
В этих коротких строчках целое историческое явление — кровавая опричнина, огнем и мечом прошедшая по Руси.
Идет борьба за власть, жестокая, беспощадная. В ней хороши все средства: подкуп убийц, сеянье смуты, интриги. Не случайно Шуйский предлагает Воротынскому: «Давай народ искусно волновать…». Ловкому политику без мнения народного не обойтись, а боярство, по признанию того же князя Воротынского, утратило свой авторитет в народе:
Народ отвык в нас видеть древню отрасль
Воинственных властителей своих.
В такой обстановке вполне возможно избрание на престол человека сомнительного происхождения, который «… умел и страхом, и любовью, и славою народ очаровать». Полна драматизма и тайных страстей сцена в Чудовом монастыре, где читатель как бы слышит разговор монаха-летописца Пимена и беглого монаха Григория Отрепьева. На первый взгляд, вполне мирская беседа старика с молодым человеком, но сколько в ней собрано исторических фактов, какой глубокий, проникновенный взгляд в суть вещей, какое тонкое понимание сложнейших исторических процессов!
Григорий размышляет о летописи, которую ведет Пимен:
…И часто
Я угадать хотел, о чем он пишет?
О темном ли владычестве татар?
О казнях ли свирепых Иоанна?
О бурном ли Новогородском Вече?
О славе ли отечества?...
По мнению Григория, летописец должен дать максимально объективную оценку событиям, сам оставаясь при этом беспристрастным:
Добру и злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева.
Однако Пимен не может равнодушно внимать добру и злу, суровый приговор он выносит царю-злодею, поправшему божеский и человеческий закон, убившему невинного младенца:
… И не уйдешь ты от суда людского,
Как не уйдешь от божьего суда.
В них и размышление, и исповедь, и раскрытие внутреннего мира человека, и страдающая душа того, кто, на первый взгляд, достиг предела человеческих желаний. Здесь Пушкин величайший психолог.
Ни власть, ни жизнь меня не веселят;
Предчувствую небесный гром и горе.
Мне счастья нет.
Диалектика общественных процессов не зависит от воли личности, пусть даже сильной и властной. Это понимает Пушкин-историк, но не всегда понимает его герой, человек, достигший высшей власти. Все благие начинания царя не находят отклика в народе, потому что жизнь не становится легче, а тут еще муки больной совести не дают покоя:
И мальчики кровавые в глазах…
И рад бежать, да некуда…Ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.
И, наконец, пушкинское разрешение исторической загадки: почему так легко удалось взойти на Московский престол Лжедмитрию? Неужели так просто обработать массовое сознание и убедить людей в чудесном воскрешении убиенного через двенадцать лет? Вдобавок ко всему, при отсутствии средств массовой информации. Увы, дело тут совсем не в легковерии народа, а в более сложных исторических явлениях, согласно которым происходит понимание необходимости смены власти. А в такие моменты, как правило, находится немало охотников воспользоваться сложившейся ситуацией. Лжедмитрий один из них. Перешедший на сторону самозванца, Гаврила Пушкин говорит об этом Федору Басманову, царскому военачальнику:
Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою подмогой,
А мнением; да! Мнением народным.
Однако тот же Гаврила Пушкин не учитывает одно обстоятельство. Мнение народное может обернуться и против самозванца, который, будучи ставленником Польши, посягнет на святая святых — православную веру и будет насаждать католичество. Путь к власти Лжедмитрия обагрен кровью — убийством детей Бориса Годунова.
В них и размышление, и исповедь, и раскрытие внутреннего мира человека, и страдающая душа того, кто, на первый взгляд, достиг предела человеческих желаний. Здесь Пушкин величайший психолог.
Ни власть, ни жизнь меня не веселят;
Предчувствую небесный гром и горе.
Мне счастья нет.
Диалектика общественных процессов не зависит от воли личности, пусть даже сильной и властной. Это понимает Пушкин-историк, но не всегда понимает его герой, человек, достигший высшей власти. Все благие начинания царя не находят отклика в народе, потому что жизнь не становится легче, а тут еще муки больной совести не дают покоя:
И мальчики кровавые в глазах…
И рад бежать, да некуда…Ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.
И, наконец, пушкинское разрешение исторической загадки: почему так легко удалось взойти на Московский престол Лжедмитрию? Неужели так просто обработать массовое сознание и убедить людей в чудесном воскрешении убиенного через двенадцать лет? Вдобавок ко всему, при отсутствии средств массовой информации. Увы, дело тут совсем не в легковерии народа, а в более сложных исторических явлениях, согласно которым происходит понимание необходимости смены власти. А в такие моменты, как правило, находится немало охотников воспользоваться сложившейся ситуацией. Лжедмитрий один из них. Перешедший на сторону самозванца, Гаврила Пушкин говорит об этом Федору Басманову, царскому военачальнику:
Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою подмогой,
А мнением; да! Мнением народным.
Однако тот же Гаврила Пушкин не учитывает одно обстоятельство. Мнение народное может обернуться и против самозванца, который, будучи ставленником Польши, посягнет на святая святых — православную веру и будет насаждать католичество. Путь к власти Лжедмитрия обагрен кровью — убийством детей Бориса Годунова.
Трагедия проходит предо мною…
