Лихорадочные поиски денег и легли в основу драматического действия «Скупого рыцаря». Обращение Альбера к ростовщику, а затем к Герцогу - два поступка, определяющие ход трагедии. И не случайно, конечно, что именно Альбер, для которого деньги стали идеей-страстью, ведет действие трагедии. В отличие от Альбера Барон ничего не предпринимает для расширения и углубления трагедии. Упорный отказ сыну в деньгах лишь намечает коллизию, но не доводит ее до прямого конфликта. Это не означает, что Барон равнодушен к окружающему и непричастен к событиям. Напротив, он весьма пристрастен ко всему происходящему вокруг и сам вызывает к себе вполне определенное и разное отношение- то ненависти (со стороны сына), то уважения (со стороны Герцога). Но не поступками Барона, который только по принуждению выбирается из своего склепа и в игпосредственном развитии конфликта выступает лицом пассивным, движется трагедия. Ее действие ведет Альбер. По его вызову приходит Соломон, по его просьбе Герцог заступается за юношу перед отцом. Поступки Альбера приближают катастрофическую развязку. Конечно, они тоже вынуждены, но эта вынужденность побуждает Альбера к решительным действиям. Перед Альбером открываются три возможности: либо получить деньги у ростовщика под заклад, либо дождаться смерти отца (или ускорить ее насильственным путем) и наследовать богатство, либо «заставить» отца достойно содержать сына. Альбер пробует все пути, ведущие к деньгам, но даже при его чрезвычайной активности они кончаются полным провалом. Это происходит потому, что Альбер не просто вступает в конфликт с отдельными лицами - он вступает в конфликт с веком. В нем еще живы рыцарские представления о чести и благородстве, но он уже понимает относительную ценность дворянских прав и привилегий. Наивность сочетается в Альбере с прозорливостью, рыцарские добродетели - с трезвой расчетливостью, и этот клубок противоречивых страстей обрекает Альбера на поражение. Все попытки Альбера достать деньги, не поступившись рыцарской честью, все его расчеты на независимость - фикция и мираж. Пушкин, однако, дает нам понять, что мечты Альбера о независимости остались бы иллюзорными и в том случае, если бы Альбер наследовал отцу. Он предлагает нам заглянуть в будущее. Устами Барона открывается суровая правда об Альбере. Если «свиная кожа» не спасает от унижений (в этом Альбер прав), то и наследство не убережет от них, потому что за роскошь и увеселения надо платить не только богатством, но и дворянскими правами и честью. Альбер занял бы место среди льстецов, «придворных жадных». А разве есть независимость в «дворцовых передних»? Барон ни секунды не сомневается (и он прав!) в том, что его богатство вскоре перекочует в карман ростовщика. * И в самом деле - ростовщик уже даже не на пороге, а в замке.Закономерно возникшая фигура Соломона символизирует циничную власть денег, которой не до рыцарских чувств. Соломон еще не чувствует себя полноправным хозяином в жизни. Он еще обязан прийти к Альберу. Он покорно выслушивает брань Альбера и боится его гнева, понимая, что юноше, в жилах которого течет кровь воинственных и гордых баронов, ничего не стоит исполнить намерение и взаправду повесить его на воротах. Но время на стороне ростовщика, и чем скорее Альбер унаследует сокровища, тем быстрее Соломон их получит. Таким образом, все пути к золоту, а посредством его к личной свободе ведут Альбера в тупик. Увлекаемый потоком жизни, он, однако, не может отринуть рыцарские традиции и тем самым противостоит новому времени. Но эта борьба оказывается бессильной и напрасной: страсть к деньгам несовместима с честью, благородством. Перед этим фактом Альбер уязвим и слаб. Отсюда рождается ненависть к отцу, который мог бы добровольно, по родственной обязанности и рыцарскому долгу, избавить сына и от бедности и от унижений. Так ненависть перерастает в то иступленное отчаяние, в то звериное бешенство («тигренок»- называет Альбера Герцог), которое превращает тайную мысль о смерти отца в преступную жажду отцеубийства. Честолюбивое стремление к независимости и обреченность любых попыток его осуществить, необычайно обостренное чувство собственного достоинства и постоянная приниженность, бедность и безнадежные поиски денег, пренебрежение дворянскими правами и соблюдение рыцарских норм - таков тугой узел противоречий, толкающих Альбера к моральному краху. Если Альбер, как помним, усомнился в идее власти и предпочел деньги феодальным привилегиям, то Барон одержим ею. Барон хорошо знает, что деньги без власти не приносят независимости. Острым штрихом Пушкин обнажает эту мысль. Альбер восхищен нарядами рыцарей, их «атласом да бархатом». Барон в своем монологе тоже вспомнит об атласе и скажет, что его сокровища «потекут» в «атласные диравые карманы». С его точки зрения, богатство, не опирающееся на меч, растает с катастрофической быстротой и «расточится». Альбер для Барона и выступает расточителем. Слову «расточать» придается в трагедии расширительный смысл. «Расточать» - значит не только «сорить деньгами». Когда Барон говорит, что Альбер «разобьет священные сосуды» и «грязь елеем царским напоит», он подразумевает не одни лишь пустые траты ради удовольствий и наслаждений. По его мысли, Альбер «расточит» все: и дворянские права, и мечты о могуществе, и рыцарские доблести - словом, весь рыцарский миропорядок. Пред расточительством Альбера не устоит веками воздвигавшееся здание обычаев, а в него вложил лепту и Барон своим умом, волей, силой. Оно, как говорит Барон, было «выстрадано» им и воплотилось в его сокровищах. Поэтому сын, не постигший прелести власти, не укрепляющий ее, а способный лишь расточать богатства,- живой укор Барону и прямая угроза защищаемой Бароном идеи. Отсюда понятно, сколь велика ненависть Барона к наследнику-расточителю, сколь велико его страдание при одной мысли о том, что Альбер «приимет власть» над его «державой».