стью, не властно над вечными ценностями, напротив, оно, как опытный обработчик драгоценных камней, только тоньше, тщательнее отделывает их, находя новые стороны, новые грани. К одной из таких вечных ценностей, прошедших строгую проверку неумолимым Хроносом, несомненно, относится “Вакха святыня — театр”, сошедший со страниц монографий и вузовских учебников на страницы школьных учебников. Для более полного представления об этой удивительной вечно новой сверхзвезде мировой литературы и культуры, пронзающей века своим светом, мы хотели бы рассказать о нем как о синтетическом явлений, каким он и был исторически. Древнегреческий театр — это синтез, говоря современным языком, античного менеджмента, архитектуры, литературы, сценического искусства, танца, музыки — и зрителя, (Ми не будем касаться здесь истоков, мифологических корней “Вакха святыни” и чисто литературной сторони — о ней написано много, в том числе в нашем журнале).
Синтетический характер древнегреческого театра — плоти от плоти культуры — и его неповторимое своеобразие проявлялось во всем. “Выделившись в самостоятельный вид искусства, театр в Древней Греции продолжал сохранять органическую связь с породившими его традициями. Считалось, что Дионис в дни своих праздников незримо присутствует в театре: сценическое действо происходило непосредственно у его алтаря. Это во многом должно било предрешить весь ход театрального представленья и наиболее характерные особенности его стиля. В какой-то мере театральное действие сохраняло черты богослужения.
Театральный менеджмент Древней Греции. Древнегреческий театр тесно связан с религиозным культом государственного статуса, в частности, с Дионисийскими праздниками, самими блестящими из которых были городские Великие Дионисии, проходившие весной, в месяце афинского лунного календаря, соответствующем марту — апрелю. В это время после зимнего перерыва возобновлялась навигация, в Афины съезжалось много людей из близких и дальних городов. Союзники привозили обязательные взносы, купцы — множество товаров. Именитые граждане вкладывали в Дионисии немалые суммы денег, что било небесполезным на выборах. Все в природе расцветало, по-летнему начинало греть солнце. С началом Великих Дионисии, после того, как на афинском небе появлялась первая четверть молодой луни, деловая жизнь города замирала. Кредиторы в дни праздника оставляли в покое должников, никого не подвергали аресту или заточению, узников выпускали из тюрем на поруки, чтобы и они могли принять участив в празднике.
Утром все граждане и официальные лица, в праздничных одеждах, приходили к храму Диониса на склоне Акрополя, выносилась деревянная статуя Диониса и, обойдя весь город, устанавливалась в роще Академа. Вечером статуя доставлялась в театр Диониса, Следующие два дня посвящались состязаниям хоров у жертвенника Диониса, на четвертий день праздника в театре начинались драматические состязания — самая важная часть торжеств, посвященных Дионису. Она длилась три дня, каждый день давал зрителям четыре спектакля. Театральное действо — это состязание, трех драматургов и людей, говоря современным языком, спонсировавших постановки.
Сначала драматург приносил пьесу архонту — одному из девяти ежегодно избиравшихся должностных лиц в Афинах. Архонт читал пьесу и решал, выдавать автору деньги на хор или нет. Драматург, получив хор, должен был отрепетировать пьесу и обучить хор. Львиную часть издержек брали на себя состоятельные граждане — хореги, что считалось престижном и почетным делом. Хорег давал средства на организацию хора, его обучение и одежды, решал различные организационные и технические вопросы. На каждый Дионисийский праздник назначалось около 16 таких хорегов. Еще больше требовалось хоревтов — участников хора. Сначала хор обучал сам драматург, потом появились специально обученные учителя хора. Хоревты — не статисты на современной массовке, это служители культа Диониса, на период репетиций освобождавшиеся от военной службы.
Каждая из 10 фил, на которые было разделено население Афин, имела свой сектор. Хотя жетоны стоили всего два обола, посещение театра малоимущим гражданам субсидировалось государством. На представление могли попасть даже рабы, если хозяин приобретал им жетон. В первом ряду сидели самые почетные граждане — государственные мужи, полководцы, жрецы, занимавшие “безбилетные” места. Ближние места отводились состоятельным гражданам. Для молодых людей, достигших 18 лет, для иностранцев и, возможно, для женщин, были особые места. Зрители приносили с собой подушки, еду на целый день (спектакли шли до захода солнца). На случай возникновения конфликтов между зрителями в театре находились блюстители порядка с длинными палками, которые смело пускались в ход в случае необходимости. Антрактов не было.
А судьи кто? Существовало выборное официальное жюри, члены которого давали клятву архонту судить справедливо и нелицеприятно. Но если большинство зрителей не соглашалось с решением судей, оно отменялось. От судей требовалось, чтобы они были гласом народа. Первое место — победа, второе место — “утешительный” приз, третье — полный провал. Зрители не стеснялись в проявлений эмоций, известны даже случай, когда зрители вскакивали со своих мест, чтобы избить или изгнать актеров. Когда в одной из трагедий Еврипида (не дошедшей до нас) актер произнес стих, в котором говорилось, что золото для людей дороже матери, детей и отца, возмущению в театре не было предела. Автору пришлось выийти к зрителям и объяснить, что возмутившие их слова вложены в уста отрицательного героя и что нужно высидеть до конца и что сребролюбие будет осуждено. Первостепенное значение афинские зрители придавали моральной стороне спектакля, но оценивали и все стороны драматического представления.
Награда победителю — бронзовые треножники, амфоры с вином, дарственные быки и денежный гонорар. Но самой ценной наградой был венок из плюща — одного из символов Аполлона. Вместе с победителем чествовались и хореги, актеры, предводители хора. Отблеск славы падал на всех.
Первые театральные сооружения били временными и возводились для каждого праздника заново. Там, где естественный склон холма был недостаточен, для зрителей возводились деревянные подмостки (однажды в Афинах они обрушились), которые уже в 5 в. стали заменять надежными каменными скамьями. Полукруглая орхестра, служившая местом действия хора, отделялась каменным бортом и утрамбовывалась или мостилась каменными плитами. На орхестре находился алтарь, посвященный Дионису.
Сценические постройки по крайней мере до 3 в. били деревянными. Скена первоначально представляла палатку для переодевания актеров, потом превратилась в прямоугольное, обычно двухэтажное сооружение. Ее передняя стена стала основой декорации: с помощью разрисованных досок или полотна она могла превращаться то в храм, то во дворец. Некоторые древнегреческие театры, дошедшие до нашего времени, “оживают” во время постановок в них произведений эллинских драматургов. Но следует сказать, что многое в архитектуре театров восстанавливается гипотетически, ни один ранний театр не сохранился. Перестройки касались в основном орхестры, скены, менее всего изменялся театрон.
Актерам в Греции предоставлялись многие права и преимущества. Дельфийская надпись 278-277 гг. гласила о том, что “да будет навеки неприкосновенность и свобода от податей мастерам в Афинах; не должен никто из них подлежать аресту ни в военное, ни в мирное время, ни имущество их; но да будет им свобода от податей и личная безопасность на все Бремена, твердо признанная всеми греками; да будут все мастера Диониса свободны от военной службы в пехоте и во флоте и от всяких взносов.
Таким образом, театр — уникальный феномен древнегреческой культуры (в Древнем Риме театр не поднялся до тех высот, на которых находился древнегреческий театр) не просто синтетического, а синкретичного характера, очень точно передаваемого не словом “театр”, а словом “хор”. В древнейшую эпоху слово “хорос” переводилось не как “хор”, а “хоровод”, поскольку именно в хороводе совмещаются поэзия, музыка и танец. “Не хороводное жертвоприношение” расценивалось как ритуал несравненно более низкий, который не мог посвящаться главным олимпийским богам. Прилагательное “ахорос” применялось к человеку, не только лишенному таланта, но и невоспитанному. Оно было аналогично значенью “амузос”, то есть лишенный внимания муз. А без муз не могло быть никакого искусства.
