После войны для русской поэзии наступили тяжелые времена. Постановление ЦК ВКП(б) “О журналах “Звезда” и “Ленинград” (1946) буквально парализовало ее. Грубая, глубоко несправедливая оценка деятельности А.Ахматовой была оскорбительной не только для нее самой – для всей русской поэзии. На долгие годы оказались перекрытыми все пути общения истинной поэзии с читателями. О публикации стихов Ахматовой нельзя было и заикнуться, не говоря уже о поэтах и писателях, заточенных в ГУЛАГе, – Н. Заболоцком, Д. Андрееве, В. Шаламове и др.
Конечно, совсем “заморозить” поэзию не под силу никакому тоталитаризму. Ее течение в ожидании благоприятных дней ушло под лед, чтобы потом обнаружиться в годы “оттепели”.
Впрочем, оставалась тема, рядом с которой слабели драконовские законы Главлита, этого “недреманного ока” партии.
Жестокие раны нанесла война. Долго не заживали они и в облике городов, обезображенных шрамами от пуль, снарядов и бомб, и в душе человеческой, уязвленной горечью потерь и страданий. Поэты, ставшие известными еще до 1941 г., и новое поколение (С. Наровчатов, М. Луконин, Ю. Друнина, С. Гудзенко и др.), заявившее о себе уже на войне, долго еще возвращались к ее незабываемым дням, долго еще, по образному выражению Ю. Друниной, наша поэзия носила фронтовую шинель. Для некоторых же из поэтов военная тема так и осталась главной. “Более тридцати лет прошло с тех пор, – писал Е. Исаев об одном из поэтов военного поколения, – когда война отошла от Орлова, а вот он, Орлов, все эти тридцать с чем-то мирных лет никак не мог отойти от войны”.
На военные темы были созданы поэтические произведения, сохранившие и доныне художественную ценность.
