Лермонтов, Михаил Юрьевич – гениальный русский поэт. Родился в Москве в ночь со 2 на 3 октября 1814 г. Русская ветвь рода Лермонтовых ведет свое начало от Георга Лермонта, выходца из Шотландии, взятого в плен при осаде крепости Белой и в 1613 г. уже числившегося на «Государевой службе», владевшего поместьями в Галичском уезде (ныне Костромской губернии).
В конце XVII века внуки его подают в Разрядный Приказ «Поколенную роспись», в которой они называют своим предком того шотландского вельможу Лермонта, который, принадлежа к «породным людям Английской земли», принимал деятельное участие в борьбе Малькольма, сына короля Дункана, с Макбетом. Фамилию Lermont носит также легендарный шотландский поэт-пророк XIII века; ему посвящена баллада Вальтера Скотта: «Thomas the Rymer», рассказывающая о том, как Томас был похищен в царство фей и там получил вещий свой дар. Юная фантазия Лермонтова колеблется между этим чарующим преданием о родоначальнике-шотландце и другой, также пленительной для него мечтой – о родстве с испанским герцогом Лерма. Он называет Шотландию «своей», считает себя «последним потомком отважных бойцов», но в то же время охотно подписывается в письмах М. Lerma, увлекается сюжетами из испанской жизни и истории (первые очерки «Демона», драма «Испанцы») и даже рисует портрет своего воображаемого испанского предка. В поколениях, ближайших ко времени поэта, род Лермонтовых считался уже захудалым; отец его, Юрий Петрович, был пехотный капитан в отставке. По словам близко знавших его людей, это был замечательный красавец, с доброй и отзывчивой душой, но крайне легкомысленный и несдержанный. Поместье его – Кропотовка, Ефремовского уезда Тульской губернии – находилось по соседству с имением Васильевским, принадлежавшим Елизавете Алексеевне Арсеньевой, урожденной Столыпиной.
Красота и столичный лоск Юрия Петровича пленили единственную дочь Арсеньевой, нервную и романтически-настроенную Марию Михайловну. Несмотря на протесты своей гордой матери, она вскоре стала женой небогатого «армейского офицера». Семейное их счастье продолжалось, по-видимому, очень недолго. Постоянно болея, мать Лермонтова умерла весною 1817 г., оставив в воспоминаниях сына много смутных, но дорогих ему образов. «В слезах угасла моя мать», – говорил Лермонтов и помнил, как она певала над ним колыбельные песни. Бабушка Лермонтова, Арсеньева, перенесла на внука всю свою любовь к умершей дочери и страстно к нему привязалась, но тем хуже стала относиться к зятю; распри между ними приняли такой обостренный характер, что уже на 9-й день после смерти жены Юрий Петрович вынужден был покинуть сына и уехать в свое поместье. Он лишь изредка появлялся в доме Арсеньевой, каждый раз пугая её своим намерением забрать сына к себе. До самой смерти его длилась эта взаимная вражда, и ребенку она причинила очень много страданий. Лермонтов сознавал всю неестественность своего положения и все время мучился в колебаниях между отцом и бабушкой. В драме «Menschen und Leidenschaften» отразилось болезненное переживание им этого раздора между близкими ему людьми. Арсеньева переехала вместе с внуком в имение «Тарханы», Пензенской губернии, где и протекало все детство поэта.
Окруженный любовью и заботами, он уже в ранние годы не знает радости и погружается в собственный мир мечты и грусти. Здесь сказывалось, быть может, и влияние перенесенной им тяжелой болезни, которая надолго приковала его к постели и приучила к одиночеству; сам Лермонтов сильно подчеркивает её значение в юношеской неоконченной «Повести», где рисует свое детство в лице Саши Арбенина: «Он выучился думать… Лишенный возможности развлекаться обыкновенными забавами детей, Саша начал искать их в самом себе. Воображение стало для него новой игрушкой… В продолжение мучительных бессонниц, задыхаясь между горячих подушек, он уже привыкал побеждать страдания тела, увлекаясь грезами души… Вероятно, это раннее умственное развитие немало помешало его выздоровлению». Уже теперь намечается в Лермонтове распад между миром затаенных грез и миром повседневной жизни. Он чувствует себя отчужденным среди людей и в то же время жаждет «родной души», такой же одинокой. Когда мальчику было 10 лет, его повезли на Кавказ, на воды; здесь он встретил девочку лет 9-ти и в первый раз узнал чувство любви, оставившее память на всю его жизнь и неразрывно слившееся с первыми подавляющими впечатлениями Кавказа, который он читает своей поэтической родиной («Горы Кавказа для меня священны; вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю о вас, да о небе»).
Первыми учителями Лермонтова были какой-то беглый грек, больше занимавшийся скорняжным промыслом, чем уроками, домашний доктор Ансельм Левис и пленный офицер Наполеоновской гвардии, француз Капэ. Из них наиболее заметное влияние оказал на него последний, сумевший внушить ему глубокий интерес и уважение к «герою дивному» и «мужу рока». По смерти Капэ был взят к дом французский эмигрант Шандро, выведенный потом Лермонтовым в «Сашке» под именем маркиза de Tess, «педанта полузабавного», «покорного раба губернских дам и муз», «парижского Адониса». Шандро скоро сменил англичанин Виндсон, знакомивший Лермонтова с английской литературой, в частности с Байроном, который сыграл в его творчестве такую большую роль. В 1828 г. Лермонтов в Московский университетский Благородный пансион и пробыл в нем около двух лет. Здесь процветал вкус к литературе; как и раньше, учениками составлялись рукописные журналы; в одном из них – «Утренней Заре» – Лермонтов был главным сотрудником и поместил свою первую поэму – «Индианка». Из русских писателей на него влияет сильнее всего Пушкин, пред которым он преклонялся всю свою жизнь, а из иностранных – Шиллером, особенно своими первыми трагедиями. У них обоих поэт находит образы, нужные ему для выражения своего собственного, по-прежнему, тяжелого состояния. Его гнетет печальное одиночество; он готов окончательно порвать с внешней жизнью, создать «в уме своем мир иной, и образов иных существование». Грезы его «удручены ношею обманов»; он живет, «не веря ничему и ничего не признавая». В этих излияниях, конечно, не мало преувеличений, но в их основе, несомненно, лежит духовный разлад с окружающей жизнью.
К 1829 г. относятся первый очерк «Демона» и стихотворение «Монолог»; в обоих вылилось очень ярко это тяжелое настроение. В первом поэт отказывается от «нежных и веселых песней», сравнивает свою жизнь со «скучным осенним днем», рисует измученную душу демона, живущего без веры, без упований, ко всему на свете относящегося с равнодушием и презрением. В «Монологе» мрачными красками изображаются захудалые «дети севера», их душевная тоска, пасмурная жизнь без любви и дружбы сладкой. Весною 1810 г. Благородный пансион преобразовывается в гимназию, и Лермонтов оставляет его. Лето он проводит в Середникове, подмосковном имении брата бабушки, Столыпина. Недалеко от Середникова жили его московские знакомые барышни, А. Верещагина и её подруга Е. Сушкова, «черноокая» красавица, в которую Лермонтов возмечтал себя серьезно влюбленным. В записках Сушковой Лермонтов рисуется невзрачным, неуклюжим, косолапым мальчиком, с красными, но умными выразительными глазами, со вздернутым носом и язвительно-насмешливой улыбой. Кокетничая с Лермонтовым, Сушкова в то же время беспощадно над ним издевалась. В ответ на его чувства ему предлагали «волан или веревочку, угощали булочками с начинкой из опилок».Когда они встретились вновь при совершенно иной обстановке, Лермонтов отомстил Сушковой очень зло и жестоко. В это же лето возникает серьезный интерес Лермонтова к личности и поэзии «огромного» Байрона, которого поэт всю жизнь свою «достигнуть бы хотел». Ему отрадно думать, что у них «одна душа, одни и те же муки»; ему страстно хочется, чтобы и «одинаков был удел». С самого начала здесь скорее ощущение родственности двух мятежных душ, чем то, что разумеют обыкновенно под влиянием. Об этом говорят те многочисленные параллели и аналогии, общие мотивы, образы и драматические положения, которые можно найти у Лермонтова и в самый зрелый период, когда о подражании не может быть и речи. Осенью 1830 г. Лермонтов поступает в Московский университет на «нравственно-политическое отделение». Университетское преподавание того времени мало способствовало умственному развитию молодежи. «Ученость, деятельность и ум, по выражению Пушкина, чужды были тогда Московскому университету». Профессора читали лекции по чужим руководствам, находя, что «умнее не сделаешься, хотя и напишешь свое собственное». Начиналась серьезная умственная жизнь в студенческих кружках, но Лермонтов со студентами не сходится; он больше тяготеет к светскому обществу. Впрочем, кое-что из надежд и идеалов тогдашней лучшей молодежи находит, однако, отражение и у него в драме «Странный человек» (1831), главный герой которой, Владимир, – воплощение самого поэта. Он тоже переживает семейную драму, тоже раздираем внутренними противоречиями; он знает эгоизм и ничтожество людей и все-таки стремится к ним; когда «он один, то ему кажется, что никто его не любит, никто не заботится о нем – и это так тяжело!»
