С начала 1816 года в просторном, гостеприимном доме Тютчевых в Армянском переулке надолго поселилась вдова Надежда Николаевна Шереметева с дочерьми Пелагеей и Анастасией и сыном Алексеем. Переезд ее в Москву был вызван главным образом поступлением сына Алексея в училище колонновожатых, в котором уже учился Николай Тютчев. Братьям сподручнее было отправляться вместе на недалекую Большую Дмитровку, где находилось их военно-учебное заведение организованное на свои средства генерал-майором Николаем Николаевичем Муравьевым.

Любимая тетка юного поэта, Надежда Николаевна, многим выделялась в старшем поколении Тютчевых. Рано овдовев, она отличалась властным”, независимым характером. нередко поступая наперекор существующему общественному статуту поведения, и этим не раз навлекала на себя косые взгляды и пересуды лиц близкого ей круга. «Мужчина еще мог ездить в открытом экипаже, в две лошади, по даму непременно должна была везти четверня, - негодовал в своих воспоминаниях один из ее современников.Одна богатая и знатная дама, госпожа Шереметева, утратила всякое к себе уважение за то, что ездила в дрожках, обрезала себе волосы и одевалась просто».

Но как раз эти качества и привлекали к пей людей передовых взглядов, а особенно молодежь. Видя в ней женщину незаурядного ума, добрую, отзывчивую, с пей дружили писатели, будущие декабристы и многие товарищи ее сына. «Любить рас всегда время, и поверьте мне, что люблю Вас всем сердцем…» - писал ей В. А. Жуковский.

Это благодаря Надежде Николаевне, всячески привечавшей молодежь, между ее детьми и племянниками и питомцами училища колонновожатых установились самые теплые дружеские связи. Причем в дом в Армянский переулок запросто приходили не только юные колонновожатые, но и их преподаватели.

Забегая вперед, можно сказать, что третий сын Н. Н. Муравьева, Михаил, вскоре станет первым зятем Шереметевой, а вторым впоследствии будет один из выдающихся деятелей декабристского движения И. Д. Якущкин. Известно, что братья Муравьевы, П. И. Колошин и некоторые их товарищи стали основателями первого в России тайного общества дворянских революционеров - Союза спасения. Поэтому можно представить себе, какие вольные разговоры велись иногда и в доме Тютчевых, и в училище. Нередко, со взрослыми находились и молодые люди, в том числе братья Тютчевы и их приятели. 1817-1820-е годы как раз и были временем наибольшего брожения дворянских умов в России. О свободе личности, свободе для народа говорилось почти в открытую во многих московских и петербургских гостиных. А инициаторами как раз и были первые члены тайных обществ.

Об этом, кстати, писал много лет спустя декабрист А. Е. Розен в «Записках декабриста»: «Члены общества собирались в своих кружках, все знали их по их умственным занятиям, по их жизни благонравной, по заслуженному уважению, которое явно им оказывалось и, в полках, и в обществе; так мудрено ли, что наблюдатели, жаждавшие познаний и значения в обществе, пристали к ним, и сделались членами сперва литературных и ученых обществ, а потом политических?»

Как раз членом одного из таких литературных обществ и стал в конце 1810-х годов юный Федор Тютчев. 8 это время его бывший учитель Раич, окончивший университет, был приглашен генерал-майором Н. Н. Муравьевым домашним учителем к своему тринадцатилетнему сыну Андрею и поселился в их доме. Там-то Семей Егорович, любивший окружать себя молодежью, решит осуществить свою давнишнюю мечту, которая пошла бы па пользу и его подопечным.

* «…Чтобы более развить во мне вкус к словесности, - вспоминал о своем учителе писатель Андрей Николаевич Муравьев, он составил в Москве небольшое литературное общество, которое собиралось у него по вечерам для чтения лучших русских авторов и для практического разбора собственных наших сочинений, а это чрезвычайно подстрекало паше взаимное соревнование».

Естественно, что далеко не все молодые люди того времени обладали такой гражданской смелостью, как Пушкин и декабристы, и не все поэтому примкнули к лагерю восставших 14 декабря 1825 года. Поэтому чрезвычайно интересно свидетельство о стихотворении Тютчева Владимира Горчакова, «душа-души» Пушкина, на некоторое время приехавшего из Кишинева в Москву. Приятель Алексея Шереметева, служивший в 16-й пехотной дивизии, он зашел в гости в Армянский переулок и там услышал, как Тютчев читал свое стихотворение. Горчакову оно понравилось, о чем он писал позже: «В стихах, как мне кажется, видны начатки сознания о назначении поэта, а не та жгучесть, которая почасту только что разрушает, но ие творит…»

И Горчаков, и Тютчев как раз принадлежали к той части юношества, которая не примкнула к декабристскому движению, некоторые из них даже оказались по другую сторону баррикад… Но к чести их всех надо отнести то, что у них было общее стремление выяснять свое согласие или несогласие с чем-либо в бескомпромиссных открытых спорах, прямо и честно, не скрывая своих убеждений.