Это находит свое выражение в быстром и остроумном диалоге, в особенностях группировки и характеристики персонажей, в резких поворотах действия, комических розыгрышах, недоразумениях, «ложных развязках», а иногда и в самом построении романов, легко поддающихся инсценировке. Показательный случай — «Вокруг света в восемьдесят дней».. Основанные на недоразумении отношения между Филеасом Фоггом и сыщиком Фиксом создают коллизии, типичные для сценического произведения. Фикс сажает героя за решетку как раз в тот момент, когда он уже близок к цели. Пока удалось выяснить, что Фогг, принятый за вора, арестован по ошибке, истек последний— восьмидесятый — день путешествия. Но затем: «ложная развязка» сменяется настоящей, обескураженный Филеас Фогг внезапно узнаёт, что он все-таки выиграл пари благодаря «найденному» в дороге лишнему дню.

У каждого героя доведена до комедийного гротеска какая-то одна черта характера.
Вот, например, Замбуко скупец, стяжатель, скряга образ, не раз фигурировавший во французской литературе. Стоит только вспомнить мольеровского Гарпагона или бальзаковского Гобсека. Замбуко — живое олицетворение пагубной власти золота — внушает неприязнь дядюшке Антиферу. Замбуко, так же как Бен-Омар и Саук, сразу обнаруживает душевную низость. Эти три отрицательных персонажа вызывают у автора то насмешки, то негодование. А сам дядюшка Антифер — фигура более сложная. В конце романа, избавившись от :юлотого миража, несносный упрямец раскрывает лучшие стороны своей души. Страсть к обогащению исчезает вместе с сокровищами, и он снова начинает познавать вещи в истинном свете. При всех своих недостатках и человеческих слабостях Антифер — в основе своей образ положительный.

Антифер, Трегомен и Жюэль — настоящие бретонцы, люди из народа, которым свойственны мужество, честность, трудолюбие, упорство в достижении цели, драгоценное чувство юмора, рассудительность и здравый смысл. В образах этих трех героев проступает близкая н милая сердцу писателя французская национальная стихия, разные черты и стороны французского национального характера. Все трое противостоят как положительное начало троим негодяям, с которыми их связала на время прихотливая судьба.

Целиком построены на забавных недоразумениях и комедийной игре «судьбы и случая» и сюжеты некоторых других романов («Зеленый луч», «Школа Робинзонов», «Кловис Дардентор» и др.).

Книги Жюля Верна всегда полны злободневных политических намеков и сатирических выпадов. Действие, стянутое во времени, нередко происходит в том самом году, когда романы выходили в свет, или перенесено на несколько лет вперед. Завоевания науки и техники, нарисованные в романах Жюля Верна, отодвинуты не и туманную даль веков, а приурочены к ближайшим годам и десятилетиям. Даже сама датировка действия говорит о социальном оптимизме писателя, о его вере в научный и технический прогресс.
Жюль Верн — художник широкого диапазона. Его творческие возможности удивительно разнообразны. Манера повествования постоянно варьируется и меняется от романа к роману. Охотнее всего он прибегает, как мы видели, к постепенной подготовке событий, но в некоторых случаях покоряет читателя и держит его в напряжении с первых же слов.

Стиль Жюля Верна меняется и в зависимости от обстановки, в которой протекает действие. Чаще всего оно развертывается на лоне природы. Точные географические описания чередуются с поэтическими и пейзажными зарисовками. Особенно удается Жюлю Верну изображение полярного ландшафта. Величественно-холодные картины ледяной пустыни, северного сияния, полярной ночи, ослепительно-белой снежной пелены остаются в памяти всех, кто читал «Капитана Гаттераса», «В стране мехов» или «Найденыша с погибшей «Цинтии».

Автор «Необыкновенных путешествий» является настоящим мастером реалистической бытовой детали. В романах «Зеленый луч», «Лотерейный билет», «Малыш», в повести «Опыт доктора Окса» художественная манера заметно меняется, так как события здесь локализуются на сравнительно узком участке, и пестрая географическая панорама уступает место более тщательной, чем это бывает обычно, обрисовке бытовых подробностей и характеров действующих лиц.

Например, в романе «Малыш» описываются злоключения и страдания ирландского мальчика-сироты. Правдиво и с глубоким сочувствием изображена скорбная жизнь ирландских крестьян, изнывающих от непосильных налогов, изгоняемых английскими чиновниками с насиженных мест. Тут же, по контрасту, мы видим праздную, беспечную жизнь ирландского помещика-богача, который преследует малыша за мнимую кражу. Весь роман сознательно, выдержан в манере Диккенса и напоминает во многом, и по сюжету, и по стилю, «Оливера Твиста» и «Николаса Никкльби».

В повести «Опыт доктора Окса» реализм бытовой детали целиком подчинен юмористическому замыслу и отличается уже иным характером. События происходят в необозначенном на географической карте захолустном фламандском городке Кикандоне.
Сильной дозы кислорода оказалось достаточно, чтобы внести смуту в этот сонный патриархальный мирок, разрушить до основания те устои, на которых испокон века держалась жизнь в этом городе. Писатель с большим остроумием развенчивает все мещанские «добродетели», показывая в шаржированной форме, до какой степени обывательская психология чужда всему новому, враждебна всякому прогрессу. Едва только опыт доктора Окса, помимо его воли, закончился и подача кислорода прекратилась, в Кикандоне все вернулось в прежнюю колею. В заключение автор обращается к читателям с шутливым вопросом: «Неужели же доблесть, мужество, талант, остроумие, воображение, все эти замечательные свойства человеческого духа — обусловлены только кислородом?» — и сам же отвечает на это: «Такова теория доктора Окса, но мы вправе не принимать ее, и мы решительно ее отвергаем со всех точек зрения, вопреки фантастическому опыту, которому подвергся почтенный городок Кикандон».
Жюль Верн пользуется в этой повести часто встречающимся и в других его произведениях приемом характеристики персонажей через их имена. Имена доктора Окса и его препаратора Игена составляют вместе название кислорода — оксиген.

Оке и Иген — фигуры аллегорические, как бы олицетворяющие свойства кислорода. Этим, должно быть, объясняется, почему ученый и его помощник очерчены автором так неясно и расплывчато, в отличие от шаржированных, но детально обрисованных образов бургомистра Ван-Трикасса, советника Никлосса, полицейского комиссара Пассофа и других кикандонских «существователей».