Warning: mkdir(): Permission denied in /home/bitrix/ext_www/mysoch.ru/files/_script/kratkoe_soderzhanie/kratkoe_cache.php on line 43 Warning: mkdir(): Permission denied in /home/bitrix/ext_www/mysoch.ru/files/_script/kratkoe_soderzhanie/kratkoe_cache.php on line 43 Warning: fopen(/home/bitrix/ext_www/mysoch.ru/files/cache_resume/_story_text/vergilii/eneida/resume_page2.cache): failed to open stream: No such file or directory in /home/bitrix/ext_www/mysoch.ru/files/_script/kratkoe_soderzhanie/kratkoe_cache.php on line 100 Warning: fputs() expects parameter 1 to be resource, boolean given in /home/bitrix/ext_www/mysoch.ru/files/_script/kratkoe_soderzhanie/kratkoe_cache.php on line 101 Warning: fclose() expects parameter 1 to be resource, boolean given in /home/bitrix/ext_www/mysoch.ru/files/_script/kratkoe_soderzhanie/kratkoe_cache.php on line 102 Страница: 1  [ 2 ] 

Врага троянцев Пирра Вергилий сравнивает с змейкой, котго проводит пророчица Сивилла, жрица Феба у храма Аполлона.

Выполнив всё, что повелела ему Сивилла, Эней, с золотыми листьями на ветке (даром богов) направляется к пещере, откуда они вдвоём с пророчицей спускаются в царство теней.

Вергилий, а за ним и великий Данте в своей «Божественной Комедии», мастерски применяют художественные словесные образы, описывая царство мёртвых. Здесь и «Болезни живут и унылая Старость, // Страх, Нищета, и Позор, и Голод, злобный советчик».

Они спускаются «вглубь преисподней, мутные омуты там, разливаясь, широко бушуют». «Воды подземных рек стережет перевозчик ужасный - // мрачный и грязный Харон» (25), который перевозит только погребённые души, остальных он отгоняет от «страшной» реки.

Вергилий даёт живописный портрет старого Харона, как непревзойдённый мастер слова: «Клочковатой седой бородою // всё лицо обросло – лишь глаза горят неподвижно, // плащ на плечах завязан узлом и висит безобразно». Так же и с образом мёртвых, Вергилий мастерски

______________________________________________________________

(25) Харон – (в греч. мифе) грязный, седой, угрюмый старик, переправляющий души умерших через Ахерон, реку в преисподней.

сравнивает их то с листьями в лесу, которые в «холод осенний // падают наземь с дерев», то с птицами «что с просторов пучины, // сбившись в стаи, летят к берегам, когда зимняя стужа // гонит их за моря, в края, согретые солнцем».

Здесь, герой его поэмы встречает своих друзей, погибших в Трое, и непогребённого Палинура с которыми он разговаривает. Но Сивилла торопит его и, переправившись через реку, они идут дальше, по свободной дороге, встречая на пути души умерших.

Когда они проходили мимо бескрайних равнин «полей скорби», где тайными тропами бродили тени людей умерших от любовных ран, Эней заметил вдалеке неясный образ царицы Дидоны. Он подошёл к ней поближе и, стараясь смягчить ей душу, в слезах и волнении, пытался заговорить с ней: «Я ли причиною был кончины твоей? Но клянусь я // всеми огнями небес, всем, что в царстве подземном священно, - // я не по воле своей покинул твой берег, царица!» И далее: «Стой! От кого ты бежишь? Дай ещё на тебя поглядеть мне! // Рок в последний ведь раз говорить мне с тобой дозволяет». Но Дидона, глядя на него гневно, не простив и не смирившись, «твёрдая словно кремень» убежала, «скрылась в тенистом лесу». Долго смотрел ей в след Эней, потрясённый её судьбою и «жалостью полнилось сердце» его.

Далее, они дошли до равнины – приюта «воителей славных». Тут Эней застонал, когда перед ним тевкры прошли «длинной чредою», его погибшие друзья. «Тени со всех сторон обступили с криком Энея». Наперебой рассказывали ему о себе и расспрашивали Энея о том, что его сюда привело? Не могу удержаться, чтобы не привести образец великолепной поэзии Вергилия в прекрасном переводе Сергея Ошерова:

Долго беседа их шла; между тем на алой четвёрке

Мира среднюю ось миновала в эфире Аврора.

(Вергилий «Энеида», 30-19 гг. до н.э.)

Эней прощается с друзьями и, взглянув влево, увидел Тартар (26). Вокруг него протекал «огненный бурный поток» и рядом находились ворота, а на железной башне днём и ночью сидела «Тизифона в одежде кровавой, // глаз не смыкая, она стережёт преддверия Дита; // слышится стон из-за стен и свист плетей беспощадных». Эней спрашивает у своей спутницы о тех, кто туда попадает, и Сивилла, перечислив некоторые злодейства, заключает:

(26) Тартар – мрачная бездна в глубине земли, находящаяся на таком же отдалении от её поверхности, как земля от неба

«Если бы сто языков и столько же уст я имела, // если бы голос мой был из железа, - я и тогда бы // все преступленья назвать не могла и кары исчислить!» Она торопит Энея и показывает ему другие кованые ворота, где Энею предстоит оставить золотую ветвь, чтобы они смогли войти. Всё исполнив, они вошли в «радостный край», в котором Эней видит счастливые души пророков, жрецов, своих предков, героев, поэтов, всех тех, «кто средь живых о себе по заслугам память оставил, - // всем здесь венчают чело белоснежной повязкой священной».

Вергилий очень трогательно описывает долгожданную встречу Энея со своим отцом Анхизом. Анхиз, увидев сына «слёзы из глаз полились», протянул «порывисто» руки навстречу Энею и воскликнул: «Снова дано мне смотреть на тебя, и слушать, и молвить // слово в ответ? Я на это всегда уповал неизменно!» Рассказывает ему о том, как он боялся за него, когда Эней был в Карфагене. Эней объясняет ему, что флот уже стоит тут, неподалёку и радостно: «Протяни же мне руку, // руку, родитель, мне дай» и «слёзы ему обильно лицо оросили».

Тут Эней замечает «остров лесной, где кусты разрослись и шумели вершины», перед которым медленно текла река забвения Лета (27). А на этом острове «без числа витали кругом племена и народы». Анхиз объясняет сыну, что давно хотел показать ему их потомков, которые до поры «пьют забвенье они в уносящем заботы потоке». «Мыслимо ль это, отец, чтоб отсюда души стремились // снова подняться на свет и облечься тягостной плотью? // Злая, видно, тоска влечёт несчастных на землю!», - вопрошает отца Эней.

Здесь Вергилий, устами старца Анхиза объясняет суть круговращения времён и закономерный порядок всего сущего.

Закончив, Анхиз «сына вместе с Сивиллой // в гущу теней он повлёк, и над шумной толпою у Леты // встали они на холме, чтобы можно было оттуда // всю вереницу душ обозреть и в лица вглядеться». Анхиз открывает Энею его судьбу и показывает первым младшего сына от дарданской и италийской крови, Сильвия, который «царём и царей родителем станет». Следом за Сильвием показывает ему остальных потомков, вплоть до Ромула, который «навек прародителя спутником станет», рождённым «в роду Ассарака от Марса и жрицы // Илии». «Им направляемый Рим до пределов вселенной расширит // власти пределы своей, до Олимпа души возвысит, //семь твердынь на холмах окружит он единой стеною». Далее, Анхиз показывает Энею потомков Юла (Аскания): «Вот Цезарь и Юла потомки: // им суждено вознестись к средоточью великого неба, // вот он, тот муж, о котором тебе возвещали так часто: // Август Цезарь, отцом божественным вскормленный, снова // век вернёт золотой на Латинские пашни». Говорит о его делах и победах и далее: «Ныне уже прорицанья богов о нём возвещают».

____________________________________________________________

(27) Лета – в греч. мифологии река «забвения» в царстве мёртвых. По легенде, очистившиеся от зла души, направлялись сюда, чтобы испить из неё и забыть свою былую жизнь

Как бы завершая это пророчество об Августе Цезаре (Октавиане), Вергилий (устами своего героя) вопрошает: «Что ж не решаемся мы деяньями славу умножить? // нам уж не страх ли осесть на земле Авзонийской мешает?» Видимо, этими словами, Вергилий хочет упрекнуть Августа в страхе смерти и нерешительности, которые Вергилий не мог не заметить в поведении своего императора.

И, в конце этой пламенной речи своего героя, Вергилий, от лица родителя Энея, обращается к своим согражданам: «Дети! Нельзя, чтобы к войнам таким ваши души привыкли! // Грозною мощью своей не терзайте тело отчизны!» И далее, обращается ко всем нынешним и будущим правителям Римской империи: «Римлянин! Ты научись народами править державно - // в этом искусство твоё! – налагать условия мира, // милость покорным являть и смирять войною надменных!»

Вергилий завершает свою шестую песнь тем, что старец Анхиз рассказал Энею о войне, «что ждёт его вскоре, // о племенах лаврентских сказал, о столице Латина, // также о том, как невзгод избежать или легче снести их».

Анхиз проводил сына с Сивиллой до ворот открытых «для снов». Одни ворота (роговые) были для правдивых видений, а другие (из кости слоновой) для лживых. «Костью слоновой блестя, распахнулись ворота пред ними». И через них Эней возвращается к своим кораблям.

Этим блестящим художественным приёмом Вергилий демонстрирует своё писательское мастерство. Оказывается, весь этот Тартар и реку Лету, Эней видел во сне и что замечательно, лживом. Есть над чем задуматься…

1.7. Последние песни.

Седьмую песнь Вергилий начинает со вступления ко всему последующему изложению событий своего героического эпоса, которое мне хотелось бы привести целиком, так как в нём Вергилий говорит о себе, о своей поэме и о содержании остальных песен:

Ныне о древних веках, Эрато, дозволь мне поведать,

О стародавних царях и о том, что в Лации было

В дни, когда с войском приплыл к берегам Авзонийским пришелец,

Также о том, отчего разгорелась распря впервые.

Ты певца вдохнови, о богиня! Петь начинаю

Я о войне, о царях, на гибель гневом гонимых,

И о тирренских бойцах, и о том, как вся Геспария

Встала с оружьем в руках. Величавей прежних событья

Ныне пойдут чередой – величавей будет и труд мой.

(Вергилий «Энеида», Седьмая Песнь)

Нет смысла в подробном описании следующих шести песен, которые автор посвятил подвигам своего героя. Эней выдерживает их с великим мужеством и достоинством.


Страница: 1  [ 2 ]