В. Г. Белинский, который положил начало формированию революционно-демократического направления в русской общественной мысли XIX в., во многих отношениях опередил свою эпоху. Он был типичным разночинцем не только по происхождению (внук священника, сын уездного лекаря), но и по убеждению, мировоззрению. Не надо забывать, что русская литература даже и в 40-е годы XIX в. все еще развивалась в русле первого — дворянского — периода освободительного движения. Однако в идейной жизни эпохи начинают ощущаться и явления нового характера. Зачинатель русской критики Белинский стал выразителем взглядов растущей революционной демократии, противостоящей не только реакционерам-крепостникам, но и либералам. Ленин специально подчеркивал, что Белинский в своей деятельности отражал «настроения крепостных крестьян против крепостного права».

Белинский прошел сложный и даже драматический путь идейного развития — от идеализма к материализму, от просветительских иллюзий к революционному взгляду на действительность. Это сказалось и в его эстетике. Первая большая статья Белинского «Литературные мечтания» (1834) еще отражала идеалистический и романтический взгляд критика на литературу. И все же в этой статье (напечатанной в газете «Молва» — приложении к журналу «Телескоп», издаваемому Н. И. Надеждиным) были заложены основы его будущей реалистической эстетики, выражены глубокие раздумья молодого критика о русской литературе, даны живые, эмоциональные оценки творчества наиболее известных русских поэтов. Белинский исходил из демократического понимания сущности литературы. Утверждая, что литература должна быть «выражением — символом внутренней жизни народа», он приходил к выводу, что «в России нет литературы». Только четырех писателей он соглашался назвать народными: Державина, Крылова, Грибоедова и Пушкина. К вопросу об исторической закономерности в развитии русской литературы он вернется в 40-е годы, решительно изменив свою точку зрения.

В начале своего творческого пути Белинский рассматривал литературу с идеалистических позиций как «дыхание великой и вечной идеи». И в то же время он приближался к утверждению реалистических принципов воспроизведения действительности в художественных произведениях. Это нашло свое отражение во второй его большой статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» (1835). В ней Белинский раскрыл величие Гоголя-писателя, его своеобразие и значение в русской литературе. По мысли критика, главная заслуга Гоголя заключалась прежде всего в том, что он был «поэт жизни действительной». В статье о Гоголе Белинский впервые разделил всю литературу на два противоположных лагеря: идеальную поэзию, пересоздающую жизнь по «собственному идеалу», и реальную, которая «воспроизводит ее во всей ее наготе и истине», оставаясь верной «всем подробностям, краскам и оттенкам ее действительности». Как справедливо заметил Б. Ф. Егоров, «фактически здесь заложено главное типологическое отличие романтического и реалистического методов». Новый период русской литературы, считает Белинский, ознаменован господством поэзии реальной, именно поэтому д-ак велико было для него значение творчества Гоголя, которого он еще в 1835 г. провозгласил главой литературы, главой поэтов.

Имя Белинского становится все более и более известным. Смелость и независимость критика, прямота суждений, не исключающаятонкой иронии, становились заметными с каждой новой его работой. Для современников особенно памятной оказалась статья «Стихотворения Владимира Бенедиктова» (1835) — о поэте, который пользовался тогда шумной популярностью и которого реакционная критика провозгласила «поэтом мысли». В блестящей статье Белинский разоблачил «фальшивый блеск» поэзии Бенедиктова, противопоставив ему Кольцова, в стихах которого «выражается поэзия жизни наших простолюдинов».

Пушкин, приступив в 1836 г. к изданию «Современника», обратил внимание на статьи молодого критика и намеревался привлечь его к сотрудничеству в своем журнале. Белинский был готов принять это приглашение, тем более, что как раз в 1836 г. он оказался без журнальной трибуны: за опубликование «Философического письма» П. Я. Чаадаева «Телескоп» был закрыт. К несчастью, трагическая гибель поэта сделала невозможным совместную деятельность Белинского и Пушкина. В конце 30-х годов Белинский сотрудничает в журнале «Московский наблюдатель». Это был очень трудный период для критика, переживавшего серьезный идейный кризис. Под влиянием идеалистической философии Гегеля (чрезвычайно популярного среди русской интеллигенции тех лет) и в особенности его формулы «все, что действительно, то разумно» Белинский приходит к «примирению с действительностью». Критик полагал, что всякая шшвцтка изменить жизнь в соответствии е-желаниями человека исторически не оправдана, заранее обречена^ на неудачу. Суть этих идейных заблуждений можно объяснить особенностями общественной жизни 30-х годов. Поражение декабристов и революционных движений на Западе вызывало стремление понять объективные законы исторического развития общества. Все это приводило Белинского в статьях «примирительного» периода к полному отрицанию субъективного взгляда на мир. Поэтому в то время он принципиально не принимал сатиру, резко отрицательно отнесся к комедии Грибоедова «Горе от ума», а в связи со стихами А. Поле- I жаева писал: «…субъективность — смерть поэзии» .

Переезд в Петербург (1839) в связи с началом сотрудничества 1 в «Отечественных записках» во многом содействовал резкому перелому в мировоззрении критика. Он писал: «Петербург был для меня страшною скалою, о которую больно стукнулоеь мое прекраснодушие» [11, 439]. Теперь Белинский призывает к борьбе с самодержавно-крепостнической действительностью. В январе 1841 г. в одном из писем он восклицал: «Пора освободиться личности человеческой, и без того несчастной, от гнусных оков неразумной действительности». Так начинается новый, зрелый период в творческой деятельности Белинского, когда он приходит к идеям материализма, утопического социализма, атеизма. Он страстно мечтает о времени, когда «не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди». Однако Белинский, будучи революционером-демократом, понимал, что будущее социалистическое общество может быть осуществлено только революционным путем: «Смешно думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов, без крови».

Был и еще один фактор, способствовавший решительному перелому в мировоззрении Белинского. Творчество Лермонтова, проникнутое бунтарским духом отрицания, помогло критику пересмотреть его ложную теорию «примирения с действительностью». В статьях «Герой нашего времени» (1840) и «Стихотворения Лермонтова» (1841) выражаются новые взгляды Белинского. Теперь он считает, что творчество поэта обязательно должно быть проникнуто личным, субъективным отношением к жизни. Таким образом, субъективность в искусстве оказывается не менее важной, чем объективность. Личностное начало Белинский соотносит с гуманизмом: «Всякий поэт, говоря о себе самом, о своем Я, говорит об общем — о человечестве, ибо в его натуре лежит все, чем живет человечество». По принципу субъективности Белинский и оценил Лермонтова как поэта русского, народного в «высшем и благороднейшем значении этого слова». Для Белинского Лермонтов — законный наследник и продолжатель Пушкина. Недалеко то время, пророчески предсказывал критик, «когда имя Лермонтова в литературе сделается народным именем…».

Белинский вошел в историю русской культуры как создатель замечательных революционно-демократических традиций, которые были подхвачены его непосредственными преемниками — Чернышевским, Добролюбовым, Писаревым и оказали благотворное влияние на все последующее развитие русской литературной критики. «Что бы ни случилось с русской литературой, как бы пышно ни развивалась она,— писал Добролюбов,— Белинский всегда будет ее гордостью, ее славой, ее украшением». И Чернышевский, в свою очередь, указывал на «руководительный пример» деятельности Белинского.