Без него не было бы трагедии. От начала и почти до конца он, точнее его образ, витает над ней. Гамлет-старший присутствует в трагедии в двух ликах - как Призрак, явившийся с того света, и как образ, оставшийся в памяти его сына! Оба эти лика возникают перед нами уже в начальных сценах трагедии. Сначала мы видим Призрак. Для большинства режиссеров новейшего времени Призрак - поэтическое измышление, которому надо найти определенное художественное оформление. Соответственно Призрак в большинстве постановок - фигура нереальная. Режиссеры пускают в ход различные театральные средства, чтобы дематериализовать его. Во многих случаях ему стремятся придать страшный неземной облик. Известны также постановки, когда эта роль вообще не поручалась актеру. На сиене появлялся таинственный луч, и голос якобы из другого мира через громкоговоритель произносил текст его речей.

В театре эпохи Шекспира призраки были частыми гостями сцены. Их изображали как живых людей. Актер появлялся в одеянии, соответствующем рангу и положению данного призрака. От остальных он отличался, по-видимому, тем, что поверх одеяния носил плащ, возможно белый, хотя не исключался и черный. По преданию, роль Призрака в «Гамлете» играл не кто иной, как сам Шекспир.

Как выглядел Призрак в театре «Глобус», можно судить по описанию, содержащемуся в тексте трагедии. Романтические представления о духах и призраках не имеют ничего общего с теми фантастическими существами, какие виделись Шекспиру и его зрителям. У нас есть еще один авторитетный свидетель Данте. В его «Божественной комедии» люди, попавшие в любую часть загробного мира - ад, чистилище, рай, сохраняют свой земной облик, и именно так иллюстрировали поэму Данте художники эпохи Возрождения. Обитатели дантовского ада имеют вид обыкновенных людей, думают, чувствуют и говорят по-человечески. Таков и шекспировский Призрак. Этого совершенно не учитывают некоторые постановщики «Гамлета». Во многих спектаклях трагедии Призрак говорит загробным голосом, как некое чудище, и речь его совсем не похожа на человеческую. Из-за завываний или глухого тона актера трудно разобрать, что говорит Призрак Гамлету.

Надо заметить, что в шекспировскую эпоху существовало несколько мнений о привидениях, и это отражено в трагедии. Как показал Джон Довер Уилсон, Марцелл и Бернардо придерживаются старинной веры в духов. Горацио как ученый человек в привидения не верит. Ему приходится, однако, убедиться, что есть многое, чего и не снилось его философии. Вынужденный признать существование выходцев с того света, Горацио расценивает их с позиции протестантизма. Духи и привидения- посланцы ада. Поэтому он и боится, как бы его друг не попал в лапы дьявола, который погубит его37. Он хочет помешать Гамлету идти вслед за Призраком:

* Что если он вас завлечет к волне
* Иль на вершину горного утеса,
* Нависшего над морем, чтобы там
* Принять какой-нибудь ужасный облик,
* Который в вас низложит власть рассудка
* И ввергнет вас в безумие?

Иначе относится к Призраку Гамлет. Если протестант Горацио безоговорочно считает духа злым исчднем ада, Гамлет допускает другую возможность. Увидев Призрака, он восклицает:




* Блаженный ты или проклятый дух,
* Овеян небом иль геенной дышишь,
* Злых или добрых помыслов исполнен
* Твой образ так загадочен, что я
* К тебе взываю…

Вступая в общение с Призраком, Гамлет хочет выяснить, какую из потусторонних сил он воплощает - благую или дурную? Призрак возлагает на Гамлета не только задачу мести, он должен очистить и мать: «Не дай постели датских королей. Стать ложем блуда и кровосмешенья». В своем отношении к Призраку Гамлет прошел несколько стадий. Сначала поверил его славам, ибо они соответствовали интуитивному чувству принца, что в смерти его отца есть нечто неестественное. Потом он заколебался благой ли это дух? После «мышеловки» Гамлет убедился в безусловной истине откровений Призрака. Величавый, но и милосердный, Призрак продолжает опекать любимую жену. Его вражда к своему убийце остается прежней, но с самого начала к слабости жены он относится более снисходительно, чем Гамлет.

Таков шекспировский Призрак, сохраняющий и за гробом черты своей личности. Шекспир сделал его образ живым. Выдающийся знаток Шекспира Джон Довер Уилсон сделал вывод: «Шекспировский Призрак был революционной новацией в истории драматической литературы. Обычно привидение на елизаветинской сцене было классической марионеткой, заимствованной у Сенеки, игрушкой, выскакивающей из коробочки, появлявшейся из Тартара (ада) в надлежащие моменты. Функция привидения состояла в том, чтобы служить прологом, и в качестве такового оно играло служебную роль в драматической машинерии, давая автору возможность познакомить публику с необходимыми предварительными сведениями-эта самая трудная из задач драматурга осуществлялась, таким образом, вызывая изумление зрителей. Шекспировский Призрак и дух, требующий мщения, и пролог, и с формальной точки зрения он соответствует своему прототипу у Сенеки. Но на этом сходство кончается; одним из замечательных достижений Шекспира является то, что, взяв условную фигуру, он очеловечил ее, придал ей христианский облик (в том смысле, как тогда понималось христианство) и создал образ, который его зри-тели могли воспринять как реальный.. .»

Расстанемся с Призраком и вернемся к Гамлету. Принц хранит в душе образ отца, и это больше, чем проявление сыновней любви. Гамлет-старший был для принца идеалом государя, рыцаря, человека, в особенности - последнего:

* Он человек был, человек во всем;
* Ему подобных мне уже не встретить.

Эти слова зачинают одну из главных тем трагедии. Вопрос о природе человека, центральный для всего европейского гуманизма, глубоко волнует Гамлета. Многое из того, что он говорит, связано с этой проблемой. Как известно, средневековая религиозная идеология видела в человеке существо несовершенное. Гуманисты эпохи Возрождения поставили его в центр мироздания. Отец Гамлета был таким земным совершенством. Вот его портрет, на который принц указывает матери. Богоподобный человек - таким был отец Гамлета, и, как подчеркивает сам принц, в нем реально воплотился идеал того, каким может и должен быть человек. Не он ли послужил Гамлету образцом, когда он восклицал: «Что за мастерское создание - человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличиях, движениях… Краса вселенной! Венец всего живущего!». И не он ли превратился в прах?

Гуманистическая окраска этого образа становится особенно ясной благодаря тому, что принц для характеристики отца пользуется античной мифологией. Как известно, именно в античности черпали гуманисты опору для борьбы с христианским идеалом смиренного, рабски покорного судьбе человека.