Стихи Блока о любви — это колдовство.
К. Паустовский
Было бы странно, если у такого поэта, как Блок, тема любви не проявилась бы в самом раннем творчестве. Правда, надо заметить, раннему Блоку земные страсти не приносили удовлетворения. Молодой поэт искал спасения в любви «божественной». Идеал поэта воспевался в стихах «туманных».
Более глубокие чувства появляются у него в «Стихах о Прекрасной Даме», рожденных страстными отношениями, всецело захватившими поэта, с его возлюбленной Л. Менделеевой. Влюбленный и само собой поглощенный этой любовью, поэт находит в ней полное совершенство, «Владычицу вселенной». Реальные черты представляются ему небесными и божественными. Себя Блок видит в образе рыцаря. А свою жизнь он мыслит как молитвенное служение возлюбленной:
Со мной всю жизнь — один завет:
Завет служенья Непостижной…
Стихи о любви по характеру, скорее, напоминают торжественные гимны и молитвенные песнопения. Поэт забывает о земном и весь устремлен к небесному. Современники считали, что такое восприятие любви, вместе с увлечением поэтом мистикой в реальной жизни, во многом стало причиной сложнейших отношений между Блоком и Менделеевой.
Все в его лирике той поры «робко и темно», зыбко и туманно, подчас неуловимо: только намек весны, только клочок светлого неба, какие-то отблески. Кажется, поэт, глядя на мир, видит прекрасную сказку, уносящую его на другую планету, далекую планету Любви:
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад…
Естественно, что призрачности и неопределенности, пронизывающим лирику Блока, соответствовала архаическая, церковная лексика (лампада, ризы, свечи, храм, чертог и т. п.), рассчитанная на эмоциональное восприятие: слезы, сновидения, мечта, таинственный сумрак.
Тем не менее переполнявшие поэта чувства и переживания диктовали ему лирические строки, которые порой перехлестывали через край философских догм, воспринимаемых в то время Блоком в качестве непреложной истины:
Все, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви…
Вслед за «Стихами о Прекрасной Даме» появились «Нечаянная радость» и «Земля в снегу». Здесь уже можно услышать радость ясного света высоко поднявшегося солнца. А сам лирический герой представляет новый, просветленный образ поэта, которому кажется, что весь мир готов переплавиться в пламени его любви, страсти, мечты, — и он в упоении восклицает:
О, весна без конца и без краю –
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
И все же Блок из тех поэтов, в чьем творчестве чувства всегда соотносимы с теми или иными идеями. Новый этап в лирике поэта связан с идеей «мистицизма в повседневности». В стихах этого периода он изображает неприглядные стороны современного города, создавая образы на пересечении двух планов — реального и фантастического. Самым известным стихотворением цикла «Город», где с особой силой прозвучала тема города, враждебного счастью и красоте, стала «Незнакомка»:
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
Среди пьяниц «с глазами кроликов» как видение возникает таинственный женский образ:
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
Молитвенное отношение к Небесной Деве сменяется у поэта естественным чувством земной любви со всеми ее радостями и муками. Наиболее художественно зрелые стихи о любви Блок и создает, когда переходит к трезвому и простому отношению к действительности, осознав, что «мир бесконечно больше и прекрасней, чем каждый из нас».
Мечты и воспоминания об ушедшей любви, несбывшиеся надежды и тоска о минувшем пронизывают еще одно стихотворение Блока «В ресторане», заставляющее вспомнить «Незнакомку»:
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой, легка…
И дохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
Самым удивительным и человечным становится его стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…», в котором прозвучат отклики семейной трагедии самих Блоков. Поэтические строки, ставшие пронзительным прощанием с любовью и молодостью. Стихотворение, казалось бы, на самый банальный сюжет: он любит ее до самозабвения, но она уходит — и он смиряется, крутясь в «проклятом рое» жизни, но не может забыть ее, зовет, но все напрасно. «Все миновалось», и остается только убрать со стола заветный портрет.
Особая привлекательность лирического героя проистекает от того, что любимая женщина заставляет его забывать не о горестях и бедах, а о подвигах и славе — и это красноречиво говорит нам о том, чем полна его душа. Но не менее привлекателен и образ женщины, в которой сквозь всю ее непреклонность не наблюдается торжества победительницы:
Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…
Надо сказать, что наряду со стихами о трагической любви, об униженных и оскорбленных чувствах, о разрушенной жизни Блок в эти же годы пишет и стихи о большой любви, возрождающей человека:
Мой милый, будь смелым
И будешь со мной.
Я вишеньем белым
Качнусь над тобой.
При всех сомнениях и отклонениях его поэзия любви была, по собственному признанию Блока, «прямой, как стрела». Она раскрывала подлинные человеческие чувства, реальные драмы любви, была глубоко гуманистической лирикой. И все же когда речь заходит о Блоке, для меня прежде всего встают гипнотизирующие строки о чудесной и невозможной встрече с женщиной, явившейся словно из преданий и сказок:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука…
