Создавая характер Молчалина, Грибоедов показал растлевающее влияние крепостническо-чиновничьей морали на развитие и поведение человека, зависимого от фамусовского общества. С детства Молчалина учили рабскому угодничеству перед сильными мира сего. Выполнение отцовского завета — всем угождать — помогло Молчалину и «награжденья брать, и весело пожить». Что еще нужно было безродному чиновнику, коптевшему в захолустной Твери, откуда вытащил его Фамусов? Так воспринял образ Молчалина один из современников Грибоедова. «Молчалины, по словам Чацкого, блаженствуют на свете. Всякий век имеет своих Молчалиных, но в наше время они точно таковы, как Молчалин «Горя от ума». Художник в искусстве поднять платок, погладить шпица, втереть карточку, смолчать, когда его бранят, он за это получает три награждения, чин асессора, и в ладу, в дружбе со всеми. Осмотритесь: вы окружены Молчалиными».

Позднее Д. Писарев писал: «Молчалин сказал себе: «Я хочу составить карьеру» — и пошел по той дороге, которая ведет к «степеням известным»; пошел и уже не своротит ни вправо, ни влево; умирай его мать в стороне от дороги, зови его любимая женщина в соседнюю рощу, плюй ему весь свет в глаза, чтобы остановить его движение, он все будет идти и дойдет…»2.

Молчалин стал нарицательным обозначением подлости и лакейства. Совершив подлый поступок, он даже не понимает, что это подлость. Он искренне недоумевает, как в маленьких чинах «можно сметь свое суждение иметь». Сочувствуя Чацкому в том, что того постиг «по службе неуспех», Молчалин пытается учить его подлости, не замечая этого.

Тем страшнее было значение этого образа. Молчалин вырос в колоссальный символ того рабского молчания, к которому стремились приучить Россию сначала Аракчеев («Ведь нынче любят бессловесных-»,— говорит Чацкий), а затем Николай I, неукоснительно проводивший в своей политике принцип «повиноваться, а не рассуждать и мнения свои держать при себе».

Этого принципа придерживалось все фамусовское общество. Для него новые идеи и явления жизни не только неприемлемы, но и непонятны. Идеи эти оно считает «завиральными», о Чацких, проводящих их, общество готово даже сожалеть, но до тех пор, пока те не опасны его благополучию и строю жизни. Но стоит только Фамусовым почувствовать огромную силу Чацких, разоблачающих пустоту, эгоизм и паразитизм их жизни, как они ощетиниваются и стремятся расправиться с ними всеми возможными средствами. Так было и в истории. Пока в XVIII в. идеи просвещения, человечности и социального прогресса выражались в отвлеченной форме, а не конкретным протестом против самодержавия и крепостничества, правящие круги во главе с Екатериной II смотрели на их носителей сквозь пальцы. Но, когда Радищев с точки зрения этих идей вступился за крепостных крестьян и стал разоблачать Фамусовых своего времени, его объявили бунтовщиком «хуже Пугачева». Через десяток лет после драмы Чацкого Николай I объявил сумасшедшим Чаадаева за то, что тот выступил с идеями, по существу отрицавшими какие бы то ни было исторические права на существование самодержавно-крепостнического строя. Возможно, что мотив сумасшествия в комедии имел и автобиографический характер. До нас дошел, правда, не очень достоверный, но примечательный по своему содержанию рассказ англичанина Фомы Яковлевича Эванса, университетского профессора, что по Москве разнесся слух, будто Грибоедов сошел с ума. Встревоженный Эванс навестил Грибоедова, и тот взволнованно рассказал ему, что он «дня за два перед тем был на вечере, где его сильно возмутили дикие выходки тогдашнего общества, раболепное подражание всему иностранному и, наконец, подобострастное внимание, которым окружали какого-то француза, пустого болтуна». Негодование Грибоедова постепенно возрастало, и, наконец, его нервная, желчная природа высказалась в порывистой речи, которой все были оскорблены. У кого-то сорвалось с языка, что «этот умник» сошел с ума. Слово подхватили, и те же загорецкие, хлёстовы, гг. Н. и Д. разнесли его по всей Москве. «Я им докажу, что я в своем уме,— продолжал Грибоедов, окончив свой рассказ,— я в них пущу комедией, внесу в нее целиком этот вечер, им не поздоровится! Весь план у меня уже в голове, и я чувствую, что она будет хороша» .