Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей...
О. Мандельштам
Идеалом, мечтой О. Мандельштама всегда была свобода: свобода выбора, независимость от общественного мнения и от сковывающих волю и действие обстоятельств. Наверное, поэтому Мандельштам одним из первых среди русских поэтов XX века сумел распознать опасность, угрожавшую человеку, рабски покорному духу времени.
Талант и творческое прозрение давали возможность поэту не только чувствовать свой век, но и заглядывать в будущее. Так, еще в ранних стихах 1907 года Мандельштам предчувствует грозу:
Скоро столкнется с звериными силами
Дело великой любви!
Скоро покроется поле могилами,
Синие пики обнимутся с вилами
И обагрятся в крови!
Революцию поэт принял безоговорочно, потому что верил, что она позволит построить новый мир для людей — свободный, справедливый. Однако это не мешало ему видеть, каких жестоких и кровавых жертв потребовал переворот: разруха, голод, репрессии, расстрелы, искалеченные судьбы людей.
И в декабре семнадцатого года
Все потеряли мы, любя;
Один ограблен волею народа,
Другой ограбил сам себя...
Но если эта жизнь — необходимость бреда
И корабельный лес — высокие дома, —
Я полюбил тебя, безрукая победа
И зачумленная зима.
Надеждам Мандельштама на быстрое наступление новой эры подлинного обновления жизни не суждено было сбыться в полной мере. С тревогой вглядываясь в будущее, поэт понимает, что оно не сможет быть светлым, если настоящее будет таким мрачным и жестоким, каким оно является.
Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки?
Суровая действительность выбивает опору из-под ног поэта, мир рушится на его глазах. Разлад с эпохой усугубляется еще и тем, что реальность настолько печальна, что иногда кажется безнадежной.
Страх и неуверенность в будущем поселяется в сердцах многих людей — и это вместо ожидаемой свободы! Да и люди, держащие власть в руках, не так чисты и справедливы, как хотелось бы.
А вам, в безвременьи летающим
Под хлыст войны за власть немногих, —
Хотя бы честь млекопитающих,
Хотя бы совесть ластоногих.
И тем печальнее, тем горше нам,
Что люди-птицы хуже звери
И что стервятникам и коршунам
Мы поневоле больше верим.
Мандельштам всегда был прямым и открытым в выражении своих мыслей — и в жизни, и в творчестве. Это помогало ему сохранить честь и достоинство, веру в себя, но приносило много горестей и неприятностей извне.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей...
Поэт чувствует грозное дыхание века за плечами: «Мне с каждым днем дышать все тяжелее, а между тем нельзя повременить...» Уходящие минуты, часы, годы невозможно поворотить вспять, так же как нельзя вернуть утраченное: «Время срезает меня, как монету, и мне уж не хватает меня самого». Но ничто не могло заставить Мандельштама согласиться с ролью жертвы:
И не ограблен я, и не надломлен,
Но только что всего переогромлен...
Как Слово о полку, струна моя туга...
Много испытаний выпало на долю поэта, но он всегда гордо и открыто шел навстречу судьбе. Принимая жизнь, он старался оставаться самим собой и без страха шел собственной дорогой. Преодолевая препятствия на своем пути, поэт меньше всего желал, чтобы время остановилось.
Я подтяну бутылочную гирьку
Кухонных, крупно скачущих часов.
Уж до чего шероховато время,
И все-таки люблю за хвост его ловить.
Ведь в беге собственном оно не виновато...
