Что-то не очень верится в пацифизм. Правда, не захлебывается восторгом по поводу военных побед русская литература, но пацифизм…
Кажется, с самого начала эта литература предпочитает мир. В знаменитой оде «На день Восшествия на престол…» Ломоносов превыше всего ставит «возлюбленную тишину», то есть отсутствие звуков битвы, войны. Мечтает Пушкин о временах, «когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся». Горько спрашивает Лермонтов: «Человек! Чего он ищет? Небо ясное, Под небом места хватит всем, Но беспрестанно и напрасно Один враждует он. Зачем?». Одно из лирических стихотворений Некрасова начинается словами» Внимая ужасом войны…». Я уже не буду говорить о проповеди мира, которая является едва ли не главной темой многих произведений Льва Толстого, от «Казаков» и до «Войны и мира», где война прямо называется уголовным преступлением против человека и человечества. Автор доказывает, что война неестественное явление, что каждый участник ее должен это в себе преодолеть, прежде чем станет профессиональным военным. Так мы видим Николая Ростова в его первый схватке, когда пришлось ему поджигать города. Тут и выяснилось, что нормальный человек не может понять войну, ему там уготовано только место. Так переоценивает свою жизнь на Пращенском холме и князь Андрей, понимая, наконец низость порывов к воинской славе. Война, по Толстому, отбирает лучшее, что есть в человечестве, она не санитар его, а могильщик.
Выходя победителями из войны, российские авторы не могут забыть о цене победы.
И если это пацифизм, то действительно, русская литература пропитана этой идеей.
