Сохранилось много свидетельств из разных стран об исполнении жонглерами «шутовских сценок» и «позорных игр». Это были маленькие импровизированные пьески балаганного, нередко вольного характера в которых наряду с инсценировкой забавных бытовых эпизодов и анекдотов иногда пародировалось богослужение и высмеивались предметы религиозной веры. Чаще всего исполнителем был один жонглер, говоривший за нескольких лиц на разные голоса. К сольным выступлениям жонглеров восходят шутовские или сатирические «проповеди» и пародии на монологи разных шарлатанов (лекарей, предсказателей и т. п.), встречающиеся во Франции и Испании позднейшего времени. Но иногда имели место и выступления двух жонглеров, изображавших в лицах шуточные «тяжбы» или «прения» — Души с Телом, Вина с Водой, Великого поста с Масленицей.

Народное игровое творчество, получившее свое дальнейшее развитие в мастерстве жонглеров, преследуемое властями и церковью за пережитки в нем языческой обрядности и за слишком жизнерадостный и вольный его характер, продолжало жить и развиваться полулегально в непрерывной и мощной низовой традиции, при каждом удобном случае выступая наружу. Одно из ярких его проявлений — практиковавшиеся до XV в., главным образом в романских странах, шутовские праздники низшего духовенства, особенно справлявшийся раз в год «праздник дураков». В этот день низшее духовенство, принадлежавшее к народу и настроенное оппозиционно по отношению к высшим духовным чинам, брало реванш за свое угнетение. Вся церковная иерархия отменялась, и «дураки» выбирали из своей среды «епископа», которому вручалась вся полнота власти. Надев маски и смешно вырядившись, они справляли в церкви свою собственную, пародийную мессу, весело скакали и кривлялись при этом, ставили около алтаря осла (в воспоминание о заговорившей «Валаамовой ослице» библейского сказания) и т. д., а потом разъезжали по городу, задевая прохожих и всячески балаганя.







Импровизированные жонглерские представления, восходящие своими корнями к народным обрядовым играм, были обязательной принадлежностью всех народных праздников или пышных городских торжеств, устраивавшихся по случаю каких-либо выдающихся событий, как например приезд в город короля, заключение мира и т. п. Эти игры явились источником, оплодотворившим средневековую драматургию. Отсюда ведут начало вставные комические сценки, оживлявшие церковные драмы, в частности — буфонно-акробатические выступления дьяволов и чертенят. В них же надо искать основу первых французских комедий XIII в., французских фарсов XIV—XV вв., немецких «масленичных игр» — фастнахтшпилей (см. ниже, глава 15, § 3) и т. д. [63]