Для романтических рассказов Горького характерно, что среди людей, обладающих сильными характерами, писатель различал силу, действующую во имя добра, и силу, приносящую зло. В Ларре себялюбие переходит все границы, перерастает в гипертрофию прихоти, каприза — в крайний эгоизм и индивидуализм. И один из старейшин племени, искавшего меру наказания Ларе за его преступление, подсказал поистине мудрое решение: индивидуализм наказать индивидуализмом — обречь пре-ступника-эгоцентрика на вечное одиночество. Старая Изергиль оценивает Ларру с точки зрения того, что он в жизни сделал полезного, за что он требует благ себе: ведь «за все, что человек берет, он платит собой: своим умом и силой, иногда — жизнью».

В словах Изергиль заключен один из важнейших аспектов горьковской концепции человека: свобода личности утверждается в активной, творческой деятельности во имя людей. «В жизни... всегда есть место подвигам». Эти ставшие афоризмом слова произнесла Изергиль, и рассказ о Данко, отдавшем свое сердце людям, — подтверждение этой мысли.

Люди, которых повел сквозь тьму мужественный юноша, ими же признанный «лучшим из всех», утомленные трудным путем, пали духом. «Но им стыдно было сознаться в бессилии, и вот они в злобе и гневе обрушились на Данко, человека, который шел впереди», в ярости были готовы убить его. И тогда он сердцем своим осветил путь людям. Своей героической смертью Данко утвердил бессмертие подвига. Он не только доказал верность идеалу свободы, но и самопожертвованием добился свободы.

Горький утверждал, что подвиги важны не только сами по себе, — их сила в том, что они служат примером для других. Эта мысль проводится в легенде о Данко: подвиг юноши осветил путь людям, зажег их смелостью и упорством, они «бежали быстро и смело, увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца. И теперь гибли, но гибли без жалоб и слез».

Писатель обращается к одной из главных тем — противоречивой человеческой душе. Романтический герой включен в среду несовершенных, а то и трусливых, жалких людей. Изергиль говорит: «И вижу я, не живут люди, а все примеряются...» Соплеменники Данко «ослабли от дум; страх «сковал их крепкие руки». По дороге из леса «стали, как звери» и хотели убить своего предводителя. Даже спасенные, они «не заметили смерти» Данко, а кто-то из осторожности «наступил на гордое сердце ногой».