Cочинение «Конфликт и структура композиции комедии «Горе от ума»»

Комедия построена по очень ясному и простому плану. На это указывает сам автор в письме Катенину, раскрывающем композиционный план комедии и драматургические принципы Грибоедова. «Ты находишь главную погрешность в плане,- писал драматург,- мне кажется, что он прост и ясен по цели и исполнению; девушка, сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не потому, чтоб ум у нас грешных был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек, разумеется, в противуречии с обществом, его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих. Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший, никто не проверил и все повторяют, голос общего недоброхотства и до него доходит, притом и нелюбовь к нему той девушки, для которой единственно он явился в Москву, ему совершенно объясняется, он ей и всем наплевал в глаза и был таков. Ферзь тоже разочарована насчет своего сахара медовича. Что ж может быть полнее этого?..»

Новаторство Грибоедова-художника, выразившееся в естественности, простоте и ясности драматургической композиции, блестяще охарактеризовано еще В. К. Кюхельбекером. Возражая против упреков некоторых критиков, что в комедии Грибоедова якобы нет действия и завязки, Кюхельбекер записывает в своем дневнике: «…не трудно было бы доказать, что в этой комедии гораздо более действия или движения, чем в большей части тех комедий, которых вся занимательность основана на завязке. В «Горе от ума», точно, вся завязка состоит в противоположности Чацкого прочим лицам… Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов,- и только. Это очень просто, нов сей-то именно простоте - новость, смелость, величие того поэтического воображения, которого не поняли ни противники Грибоедова».

Драматург решительно восстал против «искусства угождать теоретикам, то есть делать глупости». Тот, говорил он, в ком «более способности удовлетворять школьным требованиям, условиям, привычкам, бабушкиным преданиям, нежели собственной творческой силы,- тот, если художник, разбей свою палитру и кисть, резец или перо свое брось за окошко…». Опровергая замечания Катенина по поводу того, что в «Горе от ума» «сцены произвольны», Грибоедов указал, что сюжет комедии был подсказан ему самой жизнью.

Вместе с тем «Горе от ума» никак не относится к числу тех пьес, ход действия и развязка которых могут быть заранее предугаданы. Сам Грибоедов с пренебрежением относился к такой драматургии. «Я, когда по первой сцене угадываю десятую: раззеваюсь и вон бегу из театра»,- писал он. Вплоть до заключительной фразы Фамусова «Горе от ума» воспринимается со все возрастающим вниманием и напряжением.

В этюде «Мильон терзаний» Гончаров конкретно определил значение психологической любовной интриги для развития действия комедии: «Две комедии как будто вложены одна в другую: одна, так сказать, частная, мелкая, домашняя, между Чацким, Софьей, Молчалиным и Лизой: это интрига любви, вседневный мотив всех комедий. Когда первая прерывается, в промежутке является неожиданно другая, и действие завязывается снова, частная комедия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел». Обстоятельно мотивирует Грибоедов все перипетии драмы Чацкого и нарастание раздражения против него Софьи. Психологическая мотивировка поведения персонажей играет важную роль, в комедии. Еще Пушкин отметил психологическую правдивость сомнений Чацкого. «…Недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину,- писал он,- прелестна! - и как натурально! Вот на чем должна была вертеться вся комедия, но Грибоедов видно не захотел - его воля». Замечание Пушкина не совсем точно, фактически, как это показал впоследствии Гончаров, любовная линия сюжета и так играет громадную роль в фабуле комедии. А главное, Пушкин исходил из опыта светской комедии 10-х гг., любовная интрига в которой нередко носила искусственный характер, а Пушкину и здесь хотелось «натуральности», художественной правды, которую он находит в любовной фабуле «Горя от ума». Недаром Пушкин сам задумывался создать светскую комедию, отрывок которой также отличается натуральностью.





Справедливо замечено, что грибоедовские принципы характеристики фамусовского общества развиты в главах «Евгения Онегина». Однако «еще в конце XIX века можно было столкнуться с утверждениями, что в пьесе нет интригующего движения от завязки, пружинисто ведущей к развязке», что «.если речь идет о событиях, которые определяют занимательность пьесы,- то событий таких в пьесе нет». Но разве нет завязки в появлений влюбленного Чацкого в момент, когда от Софьи только что вышел Молчалин и читатель начинает с волнением и нетерпением следить за тем, как пойдет дальше и чем кончится это неожиданное совпадение и острая коллизия. «Впрочем, время от времени, в отдельных сценах возникает иллюзия напряжения, например, в сцене падения Молчалина». Почему же иллюзия? Это одно из звеньев целой цепи напряженных эпизодов, которые необходимо ведут и к напряженной развязке после кульминации пьесы в сцене столкновения Чацкого со всем обществом и распространения сплетни о его сумасшествии. Чем же все это кончится - ждет читатель.

Вместе с тем цель комедии Грибоедова заключалась не только в изображении личной драмы Чацкого. Конечно, отношения Чацкого и Софьи являют собою важную пружину в развитии действия «Горя от ума», но не единственную. Другой пружиной, как это раскрыто советским литературоведением, является общественная борьба между Чацким и фамусовским обществом. Поэтому то, что с точки зрения чисто любовной интриги могло показаться лишним, у Грибоедова являлось необходимостью, например интермедия с Репетиловым.

В отличие от французской классицистической комедии, направленной на обличение отдельного какого-нибудь порока, воплощенного в одном персонаже, Грибоедов в своей комедии обличает целый общественный лагерь. На это указал еще Гоголь, заметивший о Грибоедове и Фонвизине: «Наши комики двинулись общественною причиною, а не собственною, восстали не против одного лица, но против множества злоупотреблений, против уклонения всего общества от прямой дороги» .

Сатирическое изображение целого общества повлекло за собою обилие действующих лиц в «Горе от ума», что дало возможность всесторонне охарактеризовать мир Фамусовых, создать широкий и целостный образ крепостнического лагеря. В «Горе от ума» - это характерно для реализма - охвачена жизнь определенной среды во всем ее многообразии и снизу доверху. Ни в какой другой пьесе - ни до «Горя от ума», ни после нее - нет такого количества персонажей, как действующих на сцене, так возникающих из их реплик в воображении читателя и также представляющих собой определенные явления жизни.

Указывая на своеобразие построения «Горя от ума», П. А. Вяземский писал: «Самые странности комедии Грибоедова достойны внимания: расширяя сцену, населяя ее народом действующих лиц, он, без сомнения, расширил и границы самого искусства» . Это также явилось завоеванием реализма. Необычна и концовка комедии, совмещающая в себе разрыв Чацкого с Софьей и вместе с тем разрыв Чацкого с фамусовским обществом, вызов ему.