«Капитанская дочка» — последнее крупное произведение А. С. Пушкина на историчес­кую тему. Тема романа — крестьянское вос­стание 1773—1775 годов — так же законо­мерна и важна в идейной и творческой эволю­ции поэта, как тема Петра I и тема 1812 года. Но, в отличие от «Арапа Петра Великого» и «Рославлева», «Капитанская дочка» была за­кончена: интерес Пушкина к проблеме крес­тьянства оказался более устойчивым.

Содержание романа определилось не сразу, и первоначальный замысел, в осно­ву которого был положен исторический факт участия в восстании Пугачева гвар­дейского офицера Шванвича, претерпел почти полное изменение. Сюжет «Капитан­ской дочки», сочетавший историческое со­бытие — восстание Пугачева — с хроникой одной дворянской семьи, сложился лишь в 1834 году, после путешествия Пушкина на Волгу и Урал и окончания «Истории Пугаче­ва». В ноябре 1836 года роман появился на страницах «Современника».

Несмотря на небольшой объем, «Капитан­ская дочка» — произведение широкого тема­тического охвата. В нем нашли яркое отраже­ние жизнь народа, образы крестьян и каза­ков, помещичий быт, губернское общество и жизнь затерянной в степях крепости, лич­ность Пугачева и двор Екатерины II. В романе выведены лица, представляющие разные слои русского общества, раскрывающие нравы и быт того времени. «Капитанская доч­ка» дает широкую историческую картину, ох­ватывающую русскую действительность эпо­хи пугачевского восстания.

Проблематика «Капитанской дочки» нео­бычайно остра и разнообразна. Положение и требования народа, взаимоотношения помещиков и крестьянства и проблемы го­сударственной внутренней политики, кре­постное право и морально-бытовые сторо­ны жизни дворянства, обязанности дворян­ства перед народом, государством и своим сословием — таковы основные вопросы, поднятые Пушкиным в романе. Важнейшим из них является вопрос об историко-политическом смысле и значении крестьянского восстания.

Исторический роман о XVIII веке, вместе с тем является политическим романом 1830-х годов. Изображение борьбы народа с дворянством — крестьянское восста­ние — дано в «Капитанской дочке» в наибо­лее развернутом виде. Противоречия внут­ри самого дворянства привлекают внима­ние в гораздо меньшей степени. Пушкин стремится раскрыть и показать всю сово­купность явлений, связанных с восстанием крестьянства. Широкое распространение движения, его причины, истоки и начало восстания, его ход, социальный и нацио­нальный состав участников движения, ря­довая масса восставших и ее вожди, рас­права с помещиками и отношение восстав­ших к мирным жителям, психология кресть­янских масс, политика дворянской монар­хии и дворянская расправа с крестьянст­вом — все это отражено в романе.

Социальную направленность движения, ненависть народа к дворянству Пушкин, не­смотря на цензуру, показывает достаточно четко. В то же время он раскрывает и другую сторону пугачевского движения — присущую участникам восстания гуманность по отно­шению к «простому народу». При взятии Бело-Горской крепости казаки растаскивают только «офицерские квартиры». Страшен гнев самого Пугачева на Швабрина, угнета­ющего сироту из народа (Машу Миронову). И в то же время автор рассказывает в «Про­пущенной главе»: «Начальники отдельных ^отрядов, посланных в погоню за Пугаче­вым... самовластно наказывали и виноватых, и безвинных». Пушкин был беспристрастен, рисуя исторически верную картину кресть­янского восстания, показывая чисто фео­дальные методы расправы с крепостными крестьянами. То, что крестьяне при первом приближении пугачевских отрядов мгновен­но «пьянели» от ненависти к помещикам, по­казано Пушкиным поразительно верно.

Народ, изображенный в «Капитанской дочке», не безликая масса. Со свойствен­ным ему художественным лаконизмом Пуш­кин индивидуализировано показывал кре­постное крестьянство. Он не рисовал при этом картины повседневной жизни кресть­янства, их быта. На первом плане стояли те­мы восстания и расправы с помещиками, поэтому образы крестьян Пушкин индивиду­ализировал в аспекте их политического со­знания, их отношения к помещикам и к Пуга­чеву как вождю движения.

Политическое сознание восставшего кре­стьянства Пушкин характеризует как сти­хийное. Типичной стороной, основой этого сознания является, однако, отчетливое по­нимание каждым участником движения его социальной направленности. Пушкин очень ясно показывает это в сцене приезда Грине­ва в Бердскую слободу. Караульные кресть­яне захватывают Гринева и, не задумываясь о причинах странного явления, каким им должен был показаться добровольный при­езд офицера к Пугачеву, не сомневаются в том, что «сейчас» или на «свету божьем», но «батюшка» прикажет повесить дворяни­на-помещика. Но это типическое с разной силой логики и действия появляется у бердского караульного, у мужичка на заставе в «Пропущенной главе», у Андрюшки — зем­ского, у белогорских казаков, у ближайших помощников Пугачева. Пушкин показывает различные ступени этого сознания и, таким образом, добивается индивидуализации образов. Вместе с тем создается и единый образ восставшего народа.

В изображении Пушкина народ — стихий­ная, но не слепая, не рассуждающая сила. Хотя сознание его незрело, народ не воск, из которого руководители лепят то, что им угодно. Изображение народа как пассивной массы, покорной своим дворянским руково­дителям, было дано, например, в историче­ском романе современника Пушкина, лите­ратора Загоскина. Пушкин, напротив, пока­зывает, что отношение народа к Пугачеву есть результат понимания народной массой социальной, антикрепостнической направ­ленности восстания. Образ народа и образ его вождя сливаются в романе воедино, от­ражая историческую истину.

Пушкин подчеркивал отсутствие идеализа­ции, реалистичность в изображении Пугаче­ва, художественную и историческую вер­ность образа. Образ Пугачева раскрыт во всей сложности и противоречивости его лич­ности, совмещающей в себе качества выда­ющегося человека, руководителя массового народного движения с чертами лихого быва­лого казака, немало побродившего по свету. Первая и главная черта пушкинского Пугаче­ва — его глубокая связь с народом. Подлин­ный реализм проявляется во всей силе в ти­пичном противопоставлении отношения дворянства и народа к Пугачеву.

В мотиве «заячьего тулупчика» некоторые критики видели чисто формальный прием удачного развертывания сюжета. Несомнен­но, что этот мотив глубоко содержателен, раскрывая в образе Пугачева черты природ­ного благородства и великодушия.

Благородство и гуманность Пугачева про­тивопоставлены жестокости и эгоизму «про­свещенного» дворянина Швабрина. Образ Пугачева раскрывается во взаимоотношени­ях с Гриневым. Весьма полно автор вклады­вает в представления Гринева о Пугачеве официальную трактовку вождя крестьянского восстания: изверг, злодей, душегуб. На всем протяжении романа Пушкин показывает об­ратное — гуманизм Пугачева, его способ­ность к проявлению милосердия и справед­ливости по отношению к добрым и честным людям. Это отнюдь не было идеализацией крестьянского вождя. Пушкина интересовала деятельность Пугачева как предводителя восстания. Пушкинский Пугачев даровит, та­лантлив как военачальник, противопоставлен в этом плане бездарному и трусливому орен­бургскому губернатору.

Много раз в романе Пушкин подчеркивает пытливость, ум, сметливость Пугачева, от­сутствие в нем черт рабской униженности. Все эти черты раскрывают облик подлинно­го Пугачева. Для Пушкина они выражали вместе с тем национальный характер рус­ского народа.

Но при всем при том в образе Пугачева и его ближайших соратников показана и сла­бость движения, его политическая незре­лость. Монархическая форма политической программы Пугачева, весь его образ царя-батюшки коренился в настроениях самого народа, в его чаянии «народного царя». Пу­гачеву свойственно недоверие и недобро­желательство ко всякому «барину». Добро­душие и простосердечие Пугачева — также черты характера народного. Ведущее в этом образе — величие, героизм, столь импонирующие Пушкину. Это выражено символи­ческим образом орла, о котором говорит сказка, образом, в котором Пушкин показы­вает и трагизм судьбы Пугачева.

Некоторыми характерными для части кре­постного крестьянства чертами и особеннос­тями Пушкин наделяет Савельича. Это тип, в котором отразилась одна из сторон крепо­стнической действительности, которая обез­личивала крестьянина.

В образе Швабрина изображены типичес­кие черты «золотой» дворянской молодежи екатерининского времени, воспринявшей вольтерьянство только как основание для циничного скептицизма и для чисто эгоис­тичного и грубо эпикурейского отношения к жизни. В характере и поведении Швабрина содержатся и черты того авантюристическо­го дворянского офицерства, которое осуще­ствляло дворцовый переворот 1762 года. Он исполнен равнодушия и презрения к про­стому и честному мелкослужилому люду, чувство чести в нем развито очень слабо. Внешняя образованность и блеск соедини­лись в Швабрине с внутренней моральной опустошенностью.

Большое значение в идейном содержании романа имеет образ Екатерины II. Рисуя об­раз Екатерины Н, Пушкин раскрывает ту связь, которая реально существовала меж­ду «казанской помещицей» и широкими кру­гами дворянства. Эта связь показывается с помощью такой детали, как высокая оцен­ка Екатериной личности капитана Мироно­ва. В изменении лица Екатерины при чтении просьбы о помиловании Гринева, дружив­шего с Пугачевым, в ее холодном, спокой­ном отказе раскрывается беспощадность царицы к народному движению. Не обличая Екатерину прямо, Пушкин просто нарисовал образ самодержицы именно как «казанской помещицы», исторически правдиво. Пушкин показал, что было действительно сущест­венным в политике Екатерины II в момент пугачевского восстания и в ее отношении к восставшим.

Своей «Историей пугачевского бунта» и «Капитанской дочкой» поэт ставит «вопрос вопросов» — о прошлом, настоящем и буду­щем народа, просвещенного дворянства, власти; куда реже рассматривалась одна, особенная причина этих поисков: влияние внутренних, личных мотивов самого Пушки­на на формирование его героев. Пугачев­ское время, несомненно, давало Пушкину больше простора для архивных изысканий, общих исторических рассуждений, нежели недавняя современность. Причем пушкин­скому «шекспировскому» историзму реши­тельно претил аллюзионный метод, когда рассказ о восстаниях в 1770-х годах цели­ком сводился бы к прямолинейным намекам на последние бунты: для поэта важно, что существовала действительная, не умозри­тельная историческая связь; преемствен­ность тех и этих событий, когда взаимодей­ствие прошлого и современного обнаружи­вается как бы само собою.