На вершину политической публицистики поднял сказку великий сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин. Жил помещик, рассказывает он, тело имел «мягкое, белое и рассыпчатое»; всего у него было довольно: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли, и садов, и стал опасаться помещик, что много мужиков развелось. А вдруг они все добро его съедят. И стал помещик «стараться» — штрафовать мужиков. Совет так поступать он вычитал из газеты «Весть»: «золотое» это слово — «старайся!». Невмоготу стало крестьянам, и взмолились они богу: «Господи! Легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так маяться!» Внял бог мужицкой мольбе — унесло их вихрем от помещика. Не стало еды, не стало слуг у помещика. Одичал он — оброс волосами, утратил способность произносить членораздельные звуки, усвоил себе какой-то особенный победный крик, среднее между свистом, шипением и рявканьем. Стал помещик зверем. И вот власть, обеспокоенная непоступлением в казначейство податей, вернула мужиков, а помещику «наиделикатнейше» внушила, «дабы он фанфаронства свои прекратил».

Сатирик обнажил звериную сущность помещичьих стремлений, помещичьей ненависти к мужику. Если в народных сказках хищные звери только сопоставляются с людьми, то в сказках Салтыкова-Щедрина происходит нечто обратное: помещик выразил себя полностью, когда превратился в зверя — стал ходить на четвереньках «и даже удивлялся, как он прежде не замечал, что такой способ прогулки есть самый приличный и самый удобный».

Первым читателям сказок без пояснений была понятна политическая конкретность выведенного типа помещика. «Сократил он их так, что некуда носа высунуть...» — пишет Салтыков-Щедрин о притеснениях крестьян. Царское Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, и так называемые «уставные грамоты», составленные самими помещиками, все предусмотрели: размежевание земель произвели так, что выделенная крестьянам земля была уменьшена до предела. Так и у крестьян в сказке Салтыкова-Щедрина: «куда ни глянут — все нельзя, да не позволено, да не ваше! Скотинка на водопой выйдет— помещик кричит: моя вода! Курица за околицу выбредет— помещик кричит: моя земля! И земля, и вода, и воздух — все его стало!»

Салтыков-Щедрин писал сказки не для детей, но с течением времени некоторые из них —- в том числе и сказка о диком помещике — стали детским чтением. Переход совершился без каких-либо усилий со стороны педагогов и издателей. Сказки сатирика ясны по замыслу, легки для восприятия, понятна ирония, в них заключенная.