Шолоховские пейзажи помогают не только передать движение времени. Часто они — одно из средств описания внутренний мир героев, созвучны их настроениям, переживаниям. Так, описание одиноко стоящего и безлюдной степи могильного кургана перекликается с тяжелыми переживаниями исключенного из партии Нагульнова. Превозмогая душевную травму, возвращаясь к жизни, он просветлевшими глазами начинает смотреть «распростертый окрест его мир», приходит к решению продолжать борьбу. Еще в «Тихом Доне» Шолохов показал себя мастером изображения природы. В «Поднятой целине» пейзажное мастерство писателя проявилось с особой силой. Он воспринимает природу со всеми едва уловимыми оттенками, разноголосыми звуками, тончайшими запахами и многообразными красками, описывает ее в различные времена года — ив суровые зимние морозы, и в дни весеннего цветения, и в знойное лето. С особой любовью рисует Шолохов донскую степь. Зимой — это огромное белое полотно, которое не объять глазом, ранней весной — она призывно чернеет, закипает в ней работа, буйно растут травы. В жару степь замирает, стоит над нею «великая благостная тишина».

Красочны, многоцветны шолоховские пейзажи: через голые ветви проглядывает «крытый прозеленью рог месяца», снежные наносы «слепяще нестерпимо блещут», «неярко светится на стволе вишни янтарный натек замерзшего клея», зимней ночью «по бурьянам пролиты густосиние тени», весенней порой рассеиваются «порозовевшие туманы», в летнюю жару «угрюмо никнут к земле бурые космы татарника», «стелются пучки желтого пушистого ковыля», обугливаются под солнцем, пугают «мертвой чернотой пашни».

Но Шолохов не ограничивается зрительным восприятием внешней красоты окружающего мира. Он всегда передает жизнь природы, слышит ее разноголосые звуки: от лютых февральских морозов «земля по ночам гулко лопается», «звенит, колдовски бормочет родниковая струя, стекая в речку»; весной слышится «выщелк раннего жаворонка да манящий клик журавлиной станицы»; летом, перед дождем, «тревожно засвистели суслики, отчетливей зазвучал перепелиный бой», «степь наполнилась сухим ропотом прошлогодних бурьянов», «стерня ощетинилась, зашуршала», «с оглушительным, сухим треском ударил гром».

Остро чувствует и тонко передает писатель разнообразные запахи природы, улавливая «чуть внятный запах вишневой коры», тончайшее дыхание опаленной морозами полыни», приторно-сладкий, «медвяный аромат набухающих почек тополей», «пресный запах сохнущей земли и невыбродивший виноградный дух молодых трав».

Пейзажи Шолохова лиричны, эмоциональны, проникнуты чувством взволнованной любви писателя патриота к своей Родине. Описания природы нередко перерастают в лирические авторские обращения к читателю: «Вслушайся в мнимое безмолвие ночи, и ты услышишь, друг, как заяц на кормежке гложет, скоблит ветку своими желтыми от древесного сока зубами».

Цельный и многообразный образ природы способствует углубленному раскрытию идеи романа. Пейзажи не только сопутствуют знаменательным переменам, происшедшим в жизни народа, но и активно вскрывают сущность этих перемен, несущих счастье и радость колхозному крестьянству. Писатель воспевает величие героической борьбы человека за свое счастье. Народ поднимает целину, и «борозда за бороздой палится изрезанная череслом и лемехом земляная спрессованная столетиями почва, тянутся к небу опрокинутые мертво-скрюченные корневища трав». Даже Островное с огорчением и досадой решает, что «вся природность стоит за Советскую власть».

«Поднятая целина» — роман глубоко своеобразный по творческой манере и языковому мастерству автора. Выразительный, впитавший в себя все богатство живого общенародного языка, стиль Шолохова свидетельствует о том, что корни творчества писателя — в народе.

Связь Шолохова с народным творчеством сказывается не только в использовании мотивов старинных казачьих песен, легенд и сказов, но и в изобразительных средствах языка романа, в его синтаксисе и лексике. Меткие внесенные выражения, развернутые сравнения, параллелизмы, метафоры и эпитеты, характерные для поэтического языка устного народного творчества, пословицы и поговорки, обороты живой народной речи типичны для авторского языка и особенно для речи персонажей «Поднятой целины».

В основе донского говора, из которого черпал Шолохов все лучшее, лежит национальный русский язык. В лексике донских казаков выразилось и своеобразие крестьянского быта, и их историческое прошлое. Издавшие связи с украинским народом оставили в языке донского казачества большой запас слов украинского происхождения. Это своеобразие донского говора нашло отражение и в лексике «Поднятой целины». Считая, что «писать надо на общепринятом литературном языке», Шолохов вместе с тем указывает: «Употребление местных диалектов в какой-то мере допустимо, но надо это делать умело и со вкусом». «Злоупотребление диалектами в произведениях литературы, — говорил Шолохов, — считаю бесспорно слабостью. В новом издании я очищаю свои книги от местных слов».

Подготавливая «Поднятую целину» к изданию в 1952 году, Шолохов сохранял уместно использованные жизнеспособные диалектные слова и местные обороты и решительно отказывался от употребления малопонятных, художественно не оправданных диалектизмов. Он или опускал их, или заменял словами из общепринятого литературного языка.