В русскую литературу Жуковский внес «первое пробуждение духа», сознавшего себя \"духом\". Он прямо связал поэзию с жизнью и утвердил принцип - «живи, как пишешь, и пиши, как живешь». Но чаще всего в «святых воспоминаниях» поэт путешествует по иным мирам грез и мечтаний, приоткрывает завесу таинственного и неизведанного:
Чтоб о небе сердце знало
В темной области земной,
Нам туда сквозь покрывало
Он дает взглянуть порой…
Василий Андреевич Жуковский родился 29 января 1783 года в селе Мишенское Белевского уезда Тульской губернии. Он был незаконорожденным сыном помещика Афанасия Ивановича Бунина. Мать его, Елизавета Дементьевна Турчанинова, жила в усадьбе Мишенское сначала в качестве няньки при детях Буниных, а потом домоправительницы. Родившийся у нее сын по желанию Бунина был усыновлен бедным дворянином Андреем Григорьевичем Жуковским, жившим у Буниных «нахлебником». Это позволило Жуковскому сохранить звание дворянина и избежать трудной участи незаконнорожденного ребенка.
Мальчик был принят в дом отца и вскоре сделался всеобщим любимцем. Он рос в окружении старших сестер по отцу и их дочерей. Женская атмосфера дома Буниных отразилась на его характере - мягком, чувствительном и мечтательном. В то же время двусмысленное, неопределенное, неестественное положение его в этой семье способствовало раннему духовному созреванию.
В 1797 году Жуковский был определен в Благородный пансион при Московском университете. Годы учебы в пансионе сыграли решающую роль в формировании мировоззрения и эстетических вкусов юноши. Опытные и уважаемые наставники этого учебного заведения - директор университета И. П. Тургенев, друг Карамзина, бывший воспитатель Александра I, и настоятель пансиона А. А. Прокопович-Антонский - уделяли большое внимание духовному образованию воспитанников. Утверждались идеалы нравственного самоусовершенствования, культивировались личные и гражданские добродетели, поощрялись литературные интересы и склонности к самостоятельному поэтическому творчеству. При пансионе существовало литературное общество, которое выпускало специальный альманах «Литературная заря». Вскоре Жуковский стал активным участником этого общества и автором многочисленных сочинений, в которых он подражал Ломоносову, Державину и Хераскову, а также писал рассуждения на морально-этические темы.
В 1805 году случилось событие, которому было суждено сыграть важную роль в жизни Жуковского и по-своему отразиться на судьбах всей отечественной культуры, на русском понимании духовной природы любви. У старшей сестры Жуковского по отцу, Екатерины Афанасьевны Протасовой, жившей в Белеве, в трех верстах от Мишенского, подрастали две дочери - Маша и Александра. «Были они разные, и по внешности, и по характерам», -писал замечательный биограф Жуковского писатель Б. К. Зайцев. Старшая, Маша, была миловидной и нежной, с не совсем правильным чертами лица, в мелких локонах, с большими глазами, слегка вздернутым носиком, тонкой шеей, выходящей из романтически-мягкого одеяния, - нечто лилейное. Она тиха и послушна, очень религиозна, благосклонна к бедным, больным, убогим. Русский скромный цветок, кашка полей российских. Александра другая. Это - жизнь, резвость, легкий полет, гений движения. Она красивее, веселее и открытей сестры, шаловливей.
Пришло время учить девочек, а средства скромны -Жуковский согласился быть их домашним учителем… Так начался возвышенный и чистый любовный роман Жуковского и Маши Протасовой, который продолжался до преждевременной смерти его героини в 1822 году. Екатерина Афанасьевна, мать Маши, узнав о ее чувствах к Жуковскому, заявила сурово и решительно, что брак между влюбленными невозможен по причине близкого родства. Ни уговоры, ни подключения к ним друзей, ни сочувственное вмешательство высокопоставленных духовных лиц не могло поколебать решения Екатерины Афанасьевны Протасовой. Всякие надежды на земной брак для скрепления \"брака духовного\" были Жуковским и Машей потеряны навсегда.
История этой романтической любви нашла отражение в целом цикле любовных песен и романсов поэта. По ним можно проследить все движения этого чувства, глубокого и чистого во всех его видоизменениях. В «Песне» 1808 года оно светлое, радостное, исполненное надежд:
Мой друг, хранитель-ангел мой,
О ты, с которой нет сравненья,
Люблю тебя, дышу тобой;
Но где для страсти выраженья?
Во всех природы красотах
Твой образ милый я встречаю;
Прелестных вижу - в их чертах
Одну тебя воображаю.
В следующей «Песне» 1811 года, после отказа Екатерины Афанасьевны, тональность поэтических чувств решительно изменяется в сторону меланхолии:
О милый друг! теперь с тобою радость!
А я один - и мой печален путь;
Живи, вкушай невинной жизни сладость;
В душе не изменись; достойна счастья будь…
Но не отринь, в толпе пленяемых тобою,
Ты друга жизни прежнего, увядшего душою…
С 1817 года начался крутой поворот в жизни Жуковского, заставивший его на долгое время отложить занятие поэтическим творчеством во имя другой, не менее, а может быть, даже более значимой в его глазах исторической миссии: он становится учителем русского языка великой княгини Александры Федоровны. А в 1826 году ему предлагают должность наставника-воспитателя великого князя Александра Николаевича.
Жуковский с честью выполнил свою историческую миссию: в Александре II он воспитал творца «великих реформ» 1860-х годов и освободителя крестьян от крепостной зависимости.
В 1841 году Жуковский завершил свое дело и, щедро вознагражденный, вышел в отставку. Последнее десятилетие жизни он провел за границей, где весной 1841 года женился на дочери старого друга, немецкого художника Е. Рейтерна.
Последним стихотворением Жуковского стал \"Царскосельский лебедь\", передающий трагические мысли поэта, пережившего своих друзей и оставшегося одиноким в новую историческую эпоху.
Жуковский скончался 12 апреля 1852 года в Баден-Бадене. Согласно завещанию тело поэта доставили в Россию и предали земле на кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге.
Лебедь благородный дней Екатерины
Пел, прощаясь с жизнью, гимн свой лебединый!
А когда допел он - на небо взглянувши
И крылами сильно дряхлыми взмахнувши -
К небу, как во время оное бывало,
Он с земли рванулся… и его не стало…
