Музыка и звук – то, что окружает каждого человека с детства. И волшебство звука не только в том, что он воплощает в себе жизненную ситуацию, как бы впитывает ее в себя, но и в том, что длительно сохраняет ее, оберегая от разрушения временем. В неподвластности звука бегу времени – высоко ценимая Ахматовой надежность, надежность верного свидетеля:

Зачем же зовешь к ответу?
Свидетелей знаю твоих:
То Павловского вокзала
Раскаленный музыкой купол
И водопад белогривый
У Баболовского дворца.

И поэтесса в своем творчестве охватила все разнообразие звуков: от человеческого крика до звука шарманки, от звона колокола до грозового грома. В звук грома поэт вслушивается почти как в голос благовещения. Кажется, ни один другой звук не “выписан” в ахматовских стихах с такой любовной тщательностью:

Но в громе влажность есть
Высоких свежих облаков
И вожделение лугов
Веселых ливней весть.

Но какая же она, песня Анны Ахматовой? Сама Ахматова охотно называла песнями и свои, и чужие стихи, и в отдельных случаях невозможно точно определить: идет ли речь о пении как о вокале или о пении как о стихотворчестве:

И легкости своей дивится тело,
И дома своего не уз наешь,
А песню ту, что прежде надоела,
Как новую, с волнением поешь.

Сама Анна Ахматова неоднократно подчеркивала значение музыки для творчества любого поэта. Одно из откровенных признаний поэтессы – стихотворение “Поэт”.

Подумаешь, тоже работа,
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.

Не подлежит сомнению, что Ахматова твердо убеждена в звуковой природе поэтического творчества. Слух и голос – два важнейших для нее инструмента творческой работы поэта.

Зарождение стиха начинается с вслушивания. То, во что вслушивается поэт, может быть названо по-разному. Однако обобщенный образ звучания, которому внимает поэтический слух, традиционен: это голос музы. Вариантом того же звучания выступают неназванные голоса, являющиеся слуху поэта:

Они летят, они еще в дороге,
Слова освобожденья и любви.
А я уже в предпесенной тревоге,
И холоднее льда уста мои.
Но скоро там, где жидкие березы,
Прильнувших окнам, сухо шелестят, -
Венцом червонным заплетутся розы
И голоса незримых прозвучат.

Напряженное вслушивание, чуткий слух нужны поэту не только потому, что “голос музы еле слышный, но и для того, чтобы распознать в голосе музы звучание различного качества: слова в них неразличимы. И среди этих звучаний необходимо найти единственное, неповторимое, истинное. Его нахождение и есть обретение поэтического дара. Талант Ахматовой в своем роде неповторим. Для меня стихи Анны Ахматовой дороги тем, что, читая их, можно слышать музыку, вдохновившую поэтессу на написание этих стихов. Именно поэтому произведения Анны Ахматовой, как песня души автора, всегда будут понятны, доступны читателю и любимы им.