В творчестве А.А.Ахматовой перед читателем проходят профили многих городов: Москва, Павловск, Бахчисарай, Царское Село, Петергоф, Новгород, Киев, Слепнево, Ташкент и т.д. Но первое место, несомненно, принадлежит Петербургу. В воспоминаниях современников запечатлен образ Ахматовой практически неотделимый от города: от внешнего вида и манеры поведения до стихов их тематики и структуры. "С самого детства, точнее, с шести лет, когда я впервые увидел Ахматову, её образ накрепко соединился в моём сознании с Ленинградом.

Ахматовская поэзия, строгая и классически соизмеримая, во многом глубоко родственная самому облику города - торжественным разворотам его улиц и площадей, плавной симметрии знаменитых набережных, окаймлённых золотой каллиграфией фонарей, мраморным и гранитным дворцам, его бесчисленным львам, крылатым грифонам, египетским сфинксам, античным атлантам, колоннадам, соборам, морским рострам и блистающим шпилям. "Петербургский архитектурный стиль, ярко отразившийся в облике всего русского искусства, не только в архитектуре, но и в словесности зрительно выявился в поэзии Ахматовой: он, можно сказать, предопределил её духовно-поэтический мир, то есть образность, метрику, мелодику, акустику и многое-многое другое.

Родство, духовное и кровное, между ахматовским стихом и городом усугублялось свойственным только Ленинграду сочетанием нежности и твёрдости, водно-воздушного мерцания и каменно-чугунной материальности" (А.И.Павловский, С.9-10).

Любимое изречение Ахматовой о себе было: "Я - как петербургская тумба". "Только теперь, - пишет З.Б.Томашевская, - я понимаю весь могучий смысл этой формулы. Они, эти петербургские тумбы, гранитные и чугунные, охранявшие наши дома, врастали в землю, в тротуары, в булыжные мостовые, в асфальт… Теперь это называется "культурным слоем". Но редко кому удавалось вынуть такую тумбу из петербургской земли " (З.Б.Томашевская, С.417).

Также как сама Ахматова и её поэзия стали неотъемлемой частью Петербурга, его "культурным слоем", частью петербургского текста русской литературы, так и Петербург, в свою очередь, стал одним из культурных слоёв её творчества, одним из составляющих поэтического текста Ахматовой.

Если брать за определение текста точку зрения В.Коха: текст - "любая последовательность предложений, организованная во времени или пространстве таким образом, что предполагает целое" (К.Э.Штайн, С.42), то мы можем говорить о поэтическом творчестве Ахматовой, как о хорошо организованном тексте. На это указывают и строгая организация её книг, имеющих названия, эпиграфы, и определённую последовательность стихотворений внутри книг, и циклы стихотворений, и изменения, которые производились поэтом с течением времени для разных редакций сборников (например, смена названий стихов или перестановка стихотворений, не всегда хронологическая последовательность, чаще тематическая), а так же тот факт, что в настоящих сборниках встречается вариативная постановка одних и тех же стихотворений.

В рамках нашей темы, мы можем говорить о своеобразном петербургском тексте Ахматовой. Петербург занимает в поэтическом тексте Ахматовой определённое семантическое пространство или топическое содержание, являющееся, в свою очередь, частью общего топического содержания её поэзии. Петербургское топическое содержание возникает в результате наличия в тексте определённых семантических однородностей (изотопий) которые в совокупности дают нам целостное представление о городе Ахматовой, который она часто называла "своим": "мой город".

Понятие семантической изотопии текстов ввёл А.Ж. Греймас: "Под изотопией мы понимаем избыточную совокупность семантических категорий, которая делает возможным такое единообразное прочтение нарратива (повествования), что оно вытекает из частичных прочтений высказываний и разрешения их многозначности, стремясь при этом к единому прочтению" (А.Ж.Греймас, С.11). То есть, изотопия - это семантически близкие элементы у членов цепочки связанного текста (в нашем случае - всего корпуса лирических произведений поэта).

Образ города складывается постепенно. В первом сборнике стихов "Вечер" (1912) петербургских реалий практически нет. Но начало формирования мира города здесь можно увидеть через топос интерьера, природы, душевного состояния героини.

Не случайно, стихотворением, открывающим для нас творчество поэтессы, выбрано самой Ахматовой "Молюсь оконному лучу…" Заметим, что в автографе оно идёт под заглавием "Interieur", затем заголовок снят. Думается, с одной стороны, что эта тема настолько была важна для Ахматовой, что она сочла нужным предоставить читателю понять её без подсказки; а с другой стороны, можно предположить, что смысл данного стихотворения, не исчерпывается интерьерностью, он гораздо шире и играет значительную роль в понимании судьбы и творчества поэтессы. Приведём его целиком:

Молюсь оконному лучу -
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце пополам.
На рукомойнике моём
Позеленела медь.
Но так играет луч на нём,
Что весело глядеть.
Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.

Стихотворение можно разделить на три части, которые на первый взгляд могут быть представлены схемой: душевное состояние со знаком "-" - "луч" - душевное состояние со знаком "+".

Первая и вторая части противопоставлены третей отрывистым stoccato, на графическом уровне обозначенном точками в каждом втором стихе, что указывает на беспокойство, прерывистость дыхания. (По наблюдению Е.П.Ковалевской, точку у Ахматовой, которая подчёркивает внешнюю сдержанность и глубинный напор стиха (единовременный контраст), можно считать отличительным свойством художественной системы.)

На звуковом уровне в системе ассонансов активизируется междометие "ау" ("взаимный оклик людей, не видящих друг друга") (Словарь современного русского литературного языка, Т.1, С.221).

Общеизвестно, что Ахматова была, по сути своей человеком бездомным, существующим как бы вне быта, привыкшим скитаться по чужим квартирам, особенно в конце 1910-х – начале 20-х годов. Дом в житейском смысле слова, уютный, обжитой дом и она – понятия трудно совместимые. "Самые эти слова "обстановка", "уют", "комфорт" были ей органически чужды – и в жизни, и в созданной ею поэзии. И в жизни, и в поэзии Ахматова была чаще всего бесприютна (привычная бедность, от которой она даже не пыталась избавиться)" (К.И.Чуковский, С.49). Впрочем, эта бездомность была свойственна эпохе в целом и поэтам эпохи – в особенности (стоит вспомнить О.Э.Мандельштама, М.И.Цветаеву, С.А.Есенина, В.Хлебникова).

В поэзии Ахматовой существуют два понятия дома. Один из них – Дом Поэта. "Александр у Фив" 1961 года: "Ты только посмотри, чтоб цел был Дом Поэта". Это нечто метафизическое, отвлечённое, духовная сфера поэта, обитель его гения, нечто находящееся в вечности, не обязательно связанное с крышей над головой. "Именно в таком, и даже в ещё более сложном, синтетическом смысле употреблено слово "дом" в одной из статей Ахматовой о А.С.Пушкине: "Мне надо привести в порядок мой дом", - сказал умирающий А.С.Пушкин. Через два дня его дом стал святыней для его Родины…" (И.Муравьёва, С.200).

Иногда Дом Поэта превращается у Ахматовой в сад или старый парк – тоже нечто сокровенное, потаённое, спрятанное от чужих взоров, поэтический заповедник, куда вход чужим закрыт. Например, в стихах 1921 года:

А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанье муз.
Пусть голоса органа снова грянут… 1921
Или в стихотворении "Ночью" 1918 года:
Но душно там, и я пробралась в сад
Взглянуть на звёзды и потрогать лиру.
Ночью. 1918
В "Поэме без героя" адрес Дома – Царскосельский парк:
А теперь бы домой скорее
Камероновой галереей
В ледяной таинственный сад,
Где безмолвствуют водопады,
Где все девять мне будут рады,
Как бывал ты когда-то рад…
Поэма без героя. 1940-1962

Дом, пристанище души находится не где-нибудь, а в холодном, зимнем Царскосельском парке – почти что на леденящих просторах вечности. Возможно, что Ахматову и манил дом в житейском его понимании, дом уюта и покоя, но почти всегда возникала невозможность такого дома, невозможность совмещения обоих понятий. Вечное противоречие многих поэтов – тяга к устойчивому и отталкивание от него ("Уюта – нет, покоя – нет…" – у А.А.Блока, "Ты уюта захотела, /Знаешь, где он, твой уют!" – у Ахматовой). Ахматова говорила, что с уходом от Н.С.Гумилёва, из Царского Села, она навсегда потеряла дом.

"Фон, на котором выступает образ Ахматовой, - строжайший минимум бытового реквизита. Не просто безбытность, а великолепное, хотя и совсем не подчёркнутое, не "поданное", но осуществлённое на деле презрение к быту. Скудный, пунктирный интерьер дома Анны Андреевны, если позволено употребить это слово, не имел ничего общего с палацами писателей-нуворишей, владельцев двухэтажных дач, автомобилей и гарнитуров красного дерева. Бывая у Ахматовой везде, где она жила последние 30 лет в Ленинграде, я всегда сталкивался с редчайшей, "студенческой" скромностью или даже, называя вещи своими именами, бедностью.