Одно из самых известных произведений А. Блока — поэма «Двенадцать» — посвящено поэтическому осмыс­лению революционных событий.

Прием контраста — излюбленный прием Блока. Во мно­гих его произведениях прекрасное вырисовано на фоне уродливого, утонченное соседствует с грубым, мистика с обыденной реальностью. Не изменил себе поэт и в своей непростой поэме.

Контраст в поэме «Двенадцать» начинается с «цвето­вого решения»: все произведение, говоря языком живо­писи, выдержано в трех контрастных цветах — черном, белом и красном. Первые же слова поэмы создают этот цветовой фон: «Черный вечер. Белый снег». И на этом фоне

От здания к зданию

Протянут канат.

На канате — плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!» —

очевидно, традиционного красного цвета. И дальше по тек­сту цветов не прибавляется до самого финала. Мы видим лишь черное небо, черные стволы винтовок, красные флаги и красную Катькину кровь на белом снегу. Да еще крас­ный огонь «мирового пожара», что собираются «раздуть» революционеры. Жесткость и резкость нарисованной этими цветами картины событий тем более бросается в глаза, что такая палитра совершенно не характерна для Блока — любителя смутных полутонов.

Контрастируют между собой и персонажи. Поместив «барыню в каракуле» рядом с бродягой и нищей старуш­кой в одной строфе, Блок напомнил о пропасти, разделя­ющей их в социуме.

Контрастирует лихой частушечный ритм отрывка:



Как пошли наши ребята

В красной гвардии служить —

В красной гвардии служить —

Буйну голову сложить!

с его мрачным содержанием. Тут же и «горе-горькое, сладкое житье», и «рваное пальтишко» с «австрийским ружьем», дополняющие контрастную картину революци­онной жизни.

Контраст составляют также настроение и реплики са­мих Двенадцати и второстепенных персонажей. Реши­тельные* нарочито громкие, ступающие к одной им ве­домой цели ровным, «державным» шагом, двенадцать патрульных проходят мимо растерянной старушки кото­рая «как курица, Кой-как перемотнулась через сугроб», воскликнув, что «большевики загонят в гроб»; мимо ба­рыни в каракуле, которая жалуется другой: «Уж мы пла­кали-плакали...» — и неуклюже падает; мимо «буржуя», согнувшегося безмолвным вопросительным знаком; мимо писателя, говорящего вполголоса: «Предатели! Погибла Россия!». О чем «убивается, плачет» старушка? А барыня о ком плакала? О чем молчцт «буржуй»? И кого называ­ет предателями писатель? Уж не о том ли они скорбят, к чему так уверенно прокладывают путь Двенадцать с бодрым кличем «Вперед, рабочий народ!»?

Только этот клич эхом отдается в пустынных улицах, и одно эхо ему вторит. Потому что «Не слышно шуму городского,Над невской башней тишина», город замер, вместо того, чтобы приветствовать рабочий народ.

Но самый разительный прием контраста — в самом названии поэмы, заставляющем читателя вспомнить о двенадцати библейских апостолах и сравнить их челове­колюбие, духовность и самоотверженность с жестокостью, грубостью и беззаконием новых апостолов. Контраст до­стигает кульминации в загадочном финале поэмы, когда сквозь бурю и размеренный, тяжелый «революцьонный» шаг «нежной поступью надвьюжной» проходит «в белом венчике из роз» Иисус Христос. И чувствуется, что эта легкая поступь победит, переживет какой угодно топот сапог, и этот венчик из роз не сомнет сталь винтовок, не тронет мороз.

С помощью приема контраста Блок подчеркнул проти­воречивые настроения в обществе того времени, полярное восприятие революционных событий разными людьми.