Восприятие традиций Гоголя не ограничивается у Достоевского творчеством 40-х годов. Если рассматривать эти традиции в широком плане, то наследование и развитие их мы можем проследить и в более поздних произведениях. И здесь существенно отметить две линии взаимосвязей это сатирическая струя творчества Достоевского и, условно говоря, социально-гуманитарная. В то время как в произведениях 40-х годов Достоевский тесно соприкасается с творчеством Гоголя прежде всего в плане дальнейшего и своеобразного развития трагических тем и мотивов, более поздние его художественные создания раскрывают живое взаимодействие и с сатирой автора «Мертвых душ». В этом смысле особенно интересны «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково».
Знатные обитатели города Мордасова изображены в «Дядюшкином сне» с язвительной иронией и сарказмом. В их облике, поведении выразительно предстает смесь гонора, высоких претензий с обывательщиной, неизменными интригами, мелкой завистью и злобой каждого против всех. Жизнь обитателей города до краев наполнена кипением страстей, но все это мелкие, низменные страсти, которые, однако, не вызывают у аборигенов никакого удивления — в то же время живые и глубокие человеческие чувства здесь расцениваются как нелепые и смешные.
Замечательным сатирическим обобщением в повести является образ князя К. Истративший свою жизнь на волокитство и жуирство, превратившийся в развалину, князь испытывает, однако, неутолимую жажду блистать в обществе, производить впечатление. Это мумия, желающая с помощью искусства косметики предстать в облике неотразимого обольстителя. «С первого беглого взгляда вы вовсе не сочтете этого князя за старика, и только, взглянув поближе и попристальнее, увидите, что это какой-то мертвец на пружинах». Лишенный какой-либо внутренней опоры, «человек-полукомпозиция», князь и в собственных глазах, и в глазах окружающих является образцом культуры, изысканности и благовоспитанности. Утеряв способность ориентироваться в явлениях жизни, он редко отличает реальное от выдуманного, всякого рода фантазии от действительности. Но это не мешает ему — «обломку аристократии», богатому помещику — стать объектом обожания мордасовских обитателей. И по своей внутренней теме, и по характеру сатирического письма «Дядюшкин сон» несомненно близок гоголевской сатире.
Разрабатывая проблему «Достоевский и Гоголь», Ю. Тынянов в свое время высказал мнение, что в «Селе Степанчикове» дана пародия на Гоголя; «материалом для пародии, — утверждал Ю. Тынянов, — послужила личность Гоголя; речи Фомы (Опискина) пародируют гоголевскую «Переписку с друзьями». Доказательства, которые приводил Ю. Тынянов, никак не могут быть признаны убедительными. Все дело свелось к сходству, и то в большинстве случаев сомнительному, отдельных оборотов речи, словесных формул. Что же касается внутреннего пафоса произведения, сущности образа Фомы Опискина, то тут 10. Тынянов вообще не смог аргументировать свою точку зрения. II это попятно. Совершенно невозможно без упорной предвзятости сопоставить личность Гоголя с образом бездарного, ничтожного Фомы Опискина, некоторыми своими качествами напоминающего тех героев, которых страстно обличал автор «Ревизора» и «Мертвых душ».
На наш взгляд, «Село Степанчиково» не только не заключает в себе пародии на Гоголя, но представляет собой действенное развитие сатирических начал его творчества, и это с особой отчетливостью выявляется как раз в обрисовке образа Фомы Опискина. Образ этот строится на основе сопоставления внутренней ограниченности, никчемности героя и его невероятного самомнения, которое неотделимо от ханжества, лицемерия и деспотизма. В Фоме Опискине Достоевский изобразил «человечка, самого ничтожного, самого малодушного, выкидыша из общества, никому не нужного, совершенно бесполезного, совершенно гаденького, но необъятно самолюбивого». Фома Опискин занимается науками, сочиняет какие-то литературные произведения и мнит себя великим человеком. Он жадно ищет «похвал и отличий, поклонений и удивлений». И все это в кредит, ибо Опискин решительно ничего не открыл, ничего реального не создал и не может создать, и видеть в герое «Села Степанчикова» пародию на личность Гоголя лишено всяких оснований.
И стилистика речи Фомы Опискина не дает материала для убедительных сближений ее с особенностями публицистических статей, писем Гоголя. «Коронное» высказывание Опискина: «Я знаю Русь и Русь знает меня», как известно, просто-напросто повторяет слова, сказанные о себе Полевым, которого неоднократно за это высмеивал Белинский. Если бы Достоевский намеревался пародировать Гоголя, то он, конечно, не стал бы пользоваться словесными формулами, принадлежавшими другим лицам.
С тупым высокомерием Опискин говорит о Пушкине, Лермонтове: «Удивляюсь я... что ж делают после этого все эти современные литераторы, поэты, ученые, мыслители? Как не обратят они внимания на то, какие песни поет русский народ и под какие песни пляшет русский народ? Что же делали до сих пор все эти Пушкины, Лермонтовы, Бороздны?.. Народ пляшет комаринского, эту апофеозу пьянства, а они воспевают какие-то незабудочки! Зачем не пишут они более благонравных песен...»
Все эти суждения "Опискина ни в малейшей степени не могут быть сопоставлены с высказываниями Гоголя о Пушкине, Лермонтове, которых он всегда необычайно высоко ценил. Между темп н другими — целая пропасть.
Отсутствие реальных соответствий между стилистикой речи героя Достоевского и стилем публицистики, писем Гоголя можно было бы показать и па других примерах. По особенно важным мне представляется в рассматриваемом плане свидетельство самого Достоевского об отношении его к Гоголю в период создания романа. В письме к брату Достоевский заявлял: «Я уверен, что в моем романе («Село Степанчиково и его обитатели») есть много гадкого и слабого. Но я уверен — хоть зарежь меня! что есть и прекрасные вещи. Они из души вылились. Есть сцены высокого комизма, под которыми сейчас же подписался бы Гоголь». Слова эти ясно показывают необоснованность гипотезы Ю. Тынянова о пародировании Гоголя в «Селе Степанчикове».
