Раскольников доведен до нервного напряжения, граничащего с серьезным заболеванием. И — по контрасту — ему все время хочется защитить тех, кто еще слабее, чем он (хоть и не очень это согласуется с его собственной теорией). Поэтому-то он с такой трепетной нежностью относится к детям — и в первую очередь к больным, бедным, страдающим. Была у него когда-то невеста (она умерла). В разговоре с матерью Раскольников вспоминает о ней с неожиданным для него теплым чувством: «Она больная такая девочка была... Право, не знаю, за что я к ней тогда привязался, кажется, за то, что всегда больная... Будь она еще хромая аль горбатая, я бы, кажется, еще больше ее полюбил...» (Попробуйте понять Раскольникова и не забывайте, что создал его Достоевский.)
В страданиях детей Достоевский видел крайнее выражение несправедливости всего мироустройства. Герои писателя не хотят принимать вечного блаженства, если оно будет оплачено слезинкой хотя бы одного-единственного ребенка. В знаменитой речи о Пушкине Достоевский спрашивал слушателей: смогут ли они возвести «здание судьбы человеческой», иными словами, осчастливить людей, но при условии, что для этого «необходимо и неминуемо надо замучить всего лишь одно человеческое существо... Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии? Вот вопрос».
Мы уже спрашивали вас: что, собственно, предопределило ужасное преступление Раскольникова? Много тому причин, но среди них не последнее место занимает проблема, постоянно мучающая героя романа: дети. Маленькие дети Мармеладова, к примеру, или хотя бы та же Сонечка, которая, несмотря на свои восемнадцать лет, «казалась почти еще девочкой, гораздо моложе своих лет, совсем почти ребенком».
Для Достоевского ребенок — символ чистоты, незапятнанной совести, жажды справедливости. Но что же будет с ними — маленькими, невинными, безгрешными? «А дети-то?» — спрашивает Раскольников Соню после смерти Мармеладова. А если что-то плохое случится с Соней? «Ну что будет, если в самом деле тебя завтра в больницу свезут? Та не в уме и чахоточная, умрет скоро, а дети? Разве Полечка не погибнет? Неужели не видела ты здесь детей, по углам, которых матери милостыню высылают просить? Я узнавал, где живут эти матери и в какой обстановке. Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний развратен и вор. А ведь дети — образ Христов: «...таковых есть Царствие Божие». Он велел их чтить и любить, они будущее человечества...»
Вот и объяснение, почему так постоянно и настойчиво размышляет Достоевский (и его герой) о детях, их страданиях и судьбах. Это постоянный для писателя мотив: он отразится и в «Идиоте», и в «Братьях Карамазовых».
Для Достоевского в ребенке заключено все лучшее, что есть в человеческой природе. Вспомните первый сон Раскольникова. Он видит себя маленьким мальчиком, не выносящим убийства, открытым для страдания. Иными словами, дана некая «точка отсчета», та нравственная высота, которая является нормальной для ребенка, а следовательно, и для всего человечества.
В литературоведении уже было обращено внимание на очень важный в «Преступлении и наказании» мотив лестницы. Даже подсчитали, что Раскольников поднимается и спускается с различных лестниц чуть ли не 48 раз! Это движение по вертикали: вверх и вниз. Много напряженных сцен в романе происходит именно на лестницах.
Ужасная лестница, узкая, темная, ведет Раскольникова на четвертый этаж, где живет Алена Ивановна. И по такой же темной лестнице (и снова на четвертый этаж) поднимается герой романа к Мармеладовым. Но как же отличаются эти сцены! После убийства старухи Раскольников так обессилел от мучений, что еле двигался. Во втором же случае он помогает несчастной Катерине Ивановне всем, чем может, он оказывается кому-то нужным. Поэтому теперь Раскольников спускается вниз с совершенно другими чувствами, как будто он сходил с вершин страданий человеческих. «Это ощущение могло походить на ощущение приговоренного к смертной казни, которому вдруг и неожиданно объявили прощение». (Кто-кто, а Достоевский слишком хорошо это знал.)
Возвращаясь от Мармеладовых, Раскольников на лестнице встречает священника и обменивается с ним безмолвным поклоном (согласитесь, это важный знак), а затем его догоняет дочь Мармеладова — Поленька. «Он положил ей обе руки на плечи и с каким-то счастьем глянул на нее». Откуда же это неожиданное ощущение счастья?
Надо думать, не совсем уж безразличен автору его герой. Достоевский бросает ему этот «спасательный круг» — Поленьку. Девочка целует Раскольникова и обещает всю свою будущую жизнь молиться за него. «Есть жизнь! — восклицает Раскольников. — Разве я сейчас не жил?»
«Что же, однако, случилось такого особенного, что так перевернуло его?» — спрашивает Достоевский. Встреча с девочкой Полей.
«— А кто вас прислал?
— А меня прислала сестрица Соня, — отвечала девочка, еще веселее улыбаясь.
— Я так и знал, что вас прислала сестрица Соня».
Откуда это мог знать Раскольников? Он не знал, он предчувствовал.
