Учитель дает школьникам творческое задание найти в тексте, начиная с галереи образов помещиков (их анализу отводятся четыре урока), бытовые детали, которые раскрывают существенные стороны того или иного характера (преобладает тип урока - исследования). Вполне оправдывает себя параллельный принцип: учащиеся делятся на группы (ряды), каждая из которых делает наблюдения, связанные с определенным персонажем, одновременно участвуя в общей работе класса с текстом поэмы.
При этом, разумеется, учитель строит каждый урок так, что бытовая деталь рассматривается в соединении с уже указанными другими видами художественной детали с целью раскрыть характер героя наиболее полно.
Уместно напомнить школьникам слова самого Гоголя ("Четыре письма к разным лицам по поводу "Мертвых душ") в связи с высказыванием о нем Пушкина: "Он мне говорил всегда, что еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем"9 .
Учащиеся, которые анализируют образ Манилова, сами отмечают, что в усадьбе этого помещика крупным планом предстают такие "детали-предметы" и "детали-признаки", как господский дом, стоящий "одиночкой на юру, т.е. на возвышении, открытом всем ветрам", беседка с типично сентиментальным названием: "Храм уединенного размышления", "пруд, покрытый зеленью"; недалеко находилось более двухсот крестьянских изб без единого деревца (24). Школьники объясняют, что Гоголь подчеркивает неудобство и неуютность такого местоположения дома, указывающие на непрактичность хозяина; что сам Манилов способен лишь предаваться бессмысленному прожектерству, даже не задумываясь об улучшении жизни своих крепостных; что в имении царят бесхозяйственность и неустроенность.
О характере Манилова можно судить и по обстановке комнат. "В доме его чего-нибудь вечно недоставало": не хватило шелковой материи для обивки всей мебели, и два кресла "стояли обтянуты просто рогожею"; рядом с щегольским богато украшенным бронзовым подсвечником стоял "какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону".
Учитель обращает внимание школьников на то, что такое сочетание предметов вещного мира в барском поместье причудливо, абсурдно, алогично; "собранные в интерьере вместе, они производят впечатление настоящей кунсткамеры" . Иначе говоря, во всех предметах, вещах чувствуется какая-то ущербность, неполноценность, беспорядочность, непоследовательность, раздробленность. И сам хозяин под стать своим вещам: душа Манилова такая же ущербная, неполноценная, как и убранство его жилища, а претензия на "образованность", изысканность, изящество, утонченность вкуса еще более усиливает внутреннюю пустоту героя.
Учащиеся, самостоятельно работавшие над образом Коробочки, фиксируют внимание на деталях, связанных с обстановкой дома помещицы. Комната, которая была предоставлена Павлу Ивановичу, "была обвешана старенькими полосатыми обоями; картины с какими-то птицами; между окон старинные маленькие зеркала с темными рамками в виде свернувшихся листьев; за всяким зеркалом заложены были или письмо, или старая колода карт, или чулок; стенные часы с нарисованными цветами на циферблате... распоротый салоп, имеющий потом обратиться в платье", но так и оставшийся надолго распоротым; перины, из которых разлетались перья "во все углы комнаты". Позднее (поутру) Чичиков "заметил, что на картинах не всё были птицы: между ними висел портрет Кутузова и писанный масляными красками какой-то старик..."
Алогизм связей между вещами, причудливое собрание разнородных предметов усиливается картиной, которая открывается из окна дома Настасьи Петровны: "...узенький дворик весь был наполнен птицами и всякой домашней тварью. Индейкам и курам не было числа; промеж них расхаживал петух мерными шагами, потряхивая гребнем и поворачивая голову набок... свинья с семейством очутилась тут же; тут же, разгребая кучу сора, съела она мимоходом цыпленка... Этот небольшой дворик, или курятник, переграждал дощатый забор, за которым тянулись пространные огороды с капустой, луком, картофелем, свеклой и прочим хозяйственным овощем. По огороду были разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые деревья, накрытые сетями для защиты от сорок и воробьев".
Такое изобилие, тоже хаотическое, стихийное, пестрое, разбросанное, позволяет хозяйке торговать салом, медом, пенькой, пухом, птичьими перьями. Продает она и своих крепостных, которыми распоряжается, как собственным имуществом, товаром. Из всего старается извлечь выгоду, пользу. Жажда обогащения целиком заполняет сознание Коробочки, не оставляя места для каких-либо иных чувств и желаний.
Останавливаясь на Ноздреве, школьники приводят свои наблюдения, помогающие представить им характер этого персонажа.
Обращается внимание на детали, использованные в изображении кабинета помещика, в котором "не было заметно следов того, что бывает в кабинетах, т.е. книг или бумаги; висели только сабли и два ружья" (указание на необразованность героя). Затем показываются "турецкие" кинжалы, шарманка, трубки разных видов, чубук, "недавно выигранный", кисет, "вышитый какою-то графинею". Та же хаотичность, случайность, отсутствие всякой логики в наборе тех или иных предметов, вещей в доме Ноздрева. Бытовые "детали-предметы" великолепно характеризуют самого хозяина - его беспорядочность, безалаберность, нелепость прихотей, сумбурную фантазию.
Предметно-бытовая среда создает представление и о Собакевиче. Прежде всего школьники отмечают детали, касающиеся его поместья: "Двор окружен был крепкою и непомерно толстою деревянною решеткой... На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние. Деревенские избы мужиков тож срублены были на диво... все было пригнано плотно и как следует. Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли. Словом, все... было упористо, без пошатки"....
Эти виды дополняются обрисовкой интерьера. В гостиной висели картины, на которых были изображены "греческие полководцы... с такими толстыми ляжками и неслыханными усами, что дрожь проходила по телу.
Примеры говорят сами за себя. Во всем чувствуется уродство, ассиметричность, указывающие на то, что Собакевичу были чужды высокие духовные запросы, эстетическое чувство. Интересы хозяина слишком предметны, излишне практичны, сугубо вещественны, грубо расчетливы, консервативны.
