Сочинение «Анализ Басен Крылова И.А. (проблематика, художественное своеобразие)»

ей легкою конницею неприятельских обозов с пищею, окружение ею французских колонн от Малоярославца до Немана, не дозволившее ни одному солдату отлучиться от большой дороги для отыскания себе пищи и приюта”. Вот какую “сеть” расставил полководец “новым вандалам”, т.е. варварам, разрушителям. Всего в нескольких строках баснописец показывает национально-патриотические чувства русского народа, когда москвичи (“все жители, и малый, и большой”) покидали, “часа не тратя”, свой уютный город, сравнивает город с ульем, который оставили пчелы. Это произошло по замыслу Кутузова, который “противу дерзости” Наполеона вооружился “искусством”, надеясь на то, что холод и голод не позволят грабителям и разрушителям (“вандалам новым”) надолго задержаться в Москве. Описание этого трагического события можно найти в романе-эпопее JI.H. Толстого “Война и мир”, который подхватывает и развертывает сравнение Москвы, покидаемой жителями, с растревоженным ульем. Интересно, что для одних французы — враги, супостаты (вспомните Наташу Ростову), для других — гости. “Эта вся тревога” представляется отдельным людям забавной, они смотрят на нее со стороны, занимаясь повседневными делами (“чистя нос” — очень характерный вороний жест). Но оказывается, они не просто смотрят “спокойно”, они намереваются трагическую ситуацию, “когда у порогу наш супостат”, использовать с выгодой для себя:

Так мне [вороне. — Р. К.] с гостьми не мудрено ужиться,
А может быть, еще удастся поживиться
Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь.

Враги в басне названы супостатами. Сейчас это архаизм, но в литературе XIX в. это слово употреблялось довольно часто. Например, у Пушкина:

Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послал супостата!
Подожди-ка моего меньшого брата.

(“ Сказка о попе и работнике его Балде ”, 1830)

Порок должен быть наказан, но в жизни так бывает не всегда — не всегда это происходит и в баснях Крылова. Здесь же — иное дело! Обратите внимание: супостат “наш”, т.е. это враг не только Курицы, но и автора, за которым стоит весь народ, вся нация.

Следуя исторической правде, баснописец философски замечает:

Так часто человек в расчетах слеп и глуп.
За счастьем, кажется, ты по пятам несешься:
А как на деле с ним сочтешься —
Попался, как ворона в суп!

Мораль ясна и проста, она начинается с философской максимы, а заканчивается сравнением бытового характера (“как ворона в суп”). Мораль этой басни обобщена до предела: “так часто человек...” — заметьте, любой человек, — поэтому далее: “за счастьем, кажется, ты по пятам несешься” (ты, т.е. каждый человек, включая автора и читателя). По свидетельству К. Батюшкова, “в армии все басни читают наизусть”. Это был невиданный успех. Другой современник, С.Н. Глинка, писал: “В необычайный наш год и под пером баснописца нашего Крылова живые басни превращались в живую историю” (“Записки о 1812 годе”).

Цикл басен об Отечественной войне 1812 г. — величайшая заслуга Крылова перед всей нацией. Новаторство баснописца заключается в том, что он придал повествованию несвойственную басенному жанру масштабность и, кроме того, ввел в число басенных персонажей реальную историческую фигуру — русского полководца Кутузова, выполнившего историческую миссию спасения государства от захватчиков и выступившего выразителем патриотического духа и нравственной силы русской армии и всего русского народа.

Крылов был одним из самых читаемых авторов XIX в. Еще при жизни он стал знаменит, а после смерти сделался легендой. Почти все современники оценили нравственно-воспитательную роль его басен, которые постоянно входили в круг домашнего (семейного) чтения. “Его притчи — достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа”, — писал Н.В. Гоголь. Крылов создавал свои басни для широкого круга читателей: для детей и взрослых, для людей разных сословий, они были интересны всем. Уже в XIX веке дети заучивали его басни наизусть: Крылов был для них привлекательным собеседником и наставником в нравственных вопросах. Басни Крылова и для нас являются книгой общественной нравственности, выражаясь современным языком, моральным кодексом поведения человека. Он стал всенародно известным и любимым баснописцем, но он никогда не был поэтом придворным, несмотря на все усилия монаршего двора.

Каждое издание его басен становилось заметным событием в духовной жизни России. Его называли великим учителем, “мудрецом народа” (А. В. Никитенко). Чем же заслужил Крылов такой высокий титул? В баснях действовали люди всех сословий — вельможи, господа, мужики, крестьяне. Или их маски — волки, медведи, львы, орлы, лисицы. Басни, продолжая фольклорную традицию, разоблачали то же, что и сатирические народные сказки, наказывая зло и давая торжествовать добру, понимая его так, как воспринимал бы его простой человек. Восприятие животных в его баснях определяется той эмоциональной окраской, той маской, которая постоянно закреплена за каждым из героев. Это были реалистические сценки, как бы увиденные глазами простого человека, но в них не было ничего жестокого, пошлого, грубого, безнравственного. Люди, животные, растения (корни, листья, цветы) и даже неодушевленные предметы (камень, алмаз, булат, бумажный змей и др.), действовавшие в баснях, говорили ясным и понятным языком, красочным и сочным. “Простонародность” создается за счет выбора сюжета, развития действия, его осмысления и оценки. Но везде чувствуется рука мастера: формы выражения, стиль Крылова ярки и индивидуальны. Легкость и простота чисто внешние. Достоинства крыловских басен особенно отчетливо выявляются при сравнении басен, написанных разными авторами на один и тот же сюжет (например, басня “Ворона и Лисица” переводилась и перерабатывалась в России многими баснописцами). У Крылова нет книжных, архаичных, торжественных форм высокого стиля, так как жанр басни не требовал этого. Это Крылов понял, пожалуй, одним из первых и строго придерживался этого правила, несмотря на упреки в нарочитой “простонародности”. В его баснях звучат голоса реальной русской жизни. У Крылова в одной басне не бывает разностильных элементов, т.е. не сталкиваются элементы высокого и низкого стилей ни в лексическом составе, ни в грамматических формах. Кажущаяся легкость стиля, форма речевого выражения, эмоциональная окраска — все это у баснописца очень органично. По меткому выражению академика В.В. Виноградова, “казалось, главным героем басен Крылова стал сам русский язык”. “Поэт и мудрец слились в нем воедино”, по замечанию Гоголя. Именно совершенство басен, их естественность и органичность делают их такими обыденными, привычными, узнаваемыми. Склад мысли русского человека, его бойкий и живой ум, его горести и радости, беды и печали, вся самобытность русского характера отразилась в героях крыловских басен.

В языке басен встречаются постоянные эпитеты, идущие из фольклора: лето красное

“Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела”. — “Стрекоза и Муравей”

чистое поле
(“Большой собравшися гурьбой
Медведя звери изловили;
На чистом поле задавили
И делят меж собой”. — “Заяц на ловле”

сыра земля
“Кто знает: может быть, что ваш и ближе час
И что сыра земля покроет прежде вас”. — “Старик и трое Молодых” и др.

Интересно отметить, что в русском языке сами названия животных часто служат для характеристики людей. Эта лексическая особенность русского языка также использована великим баснописцем: трусливый заяц, хитрая лисица, могучий лев, сильный, но неуклюжий медведь; иногда даже сами названия животных и птиц (без определений) несут в себе экспрессию: змея, осел, курица, ворона (см. выше), павлин и т.п. Звери и птицы басен Крылова, по меткому замечанию Гоголя, “мыслят и поступают слишком по-русски”, они как бы родились и живут здесь, в России, имея русские нравы и обычаи, в них есть “все шевелящее и задирающее за живое”. За каждым зверем закреплена своя определенная маска, идущая от фольклорной традиции. Лиса во всех баснях хитра и лукава (“Ворона и Лисица”, “Лисица и Виноград” и др.), мартышка и обезьяна известны своими хитроумными проделками, способностью к подражанию, глупыми проказами (“Мартышка и Очки”, “Обезьяны”), осел туп, упрям, амбициозен (“Осел и Соловей”, “Осел” и др.), львы и орлы — носители власти, цари (“Орел и Пчела”, “Орел и Куры”, “Лев и Комар”), пчелы — символ трудолюбия (“Орел и Пчела”) и др. Если с такой точки зрения посмотреть на участников “Квартета”, то чего стоит одно их перечисление:

“Проказница Мартышка,
Осел,
Козел
Да косолапый Мишка
Затеяли сыграть Квартет”.

Совершенно ясно, что в таком составе невозможно “музыке идти”.

Крылов довольно часто использует народные пословицы и поговорки: “Хоть видит око, да зуб неймет” (“Лисица и Виноград”), “Бедность не порок” (“Откупщик и Сапожник”), “Из огня да в полымя” (“Госпожа и две Служанки”), “Не плюй в колодец — пригодится воды напиться” (“Лев и Мышь”) и др. Сам он также создает собственные афоризмы. Эти крылатые выражения целиком ассимилировались русским языком, позволяя применять их в совершенно иных контекстах и даже временных параметрах жизни языка. Отрываясь от конкретных бытовых ситуаций басни, они легко накладываются на события жизни даже современного человека.

“Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,”

— вот житейское правило, изложенное Крыловым в басне “Щука и Кот”, примененное по отношению к Щуке, которая решила половить мышей вместе с Котом и попросилась пойти вместе с ним на охоту. И сейчас этот афоризм применяется к людям, которые берутся не за свои дела. Еще один пример: конкретная история с Тришкиным кафтаном, который без конца перекраивается под насмешки окружающих, оказывается легко применима ко всем житейским ситуациям, когда человек пытается изменить что-либо не коренным образом, а путем мелких переделок. Единичная конкретная ситуация, описанная в басне как частный случай, обобщается, т.е. аллегория, оформленная в виде сентенции, оборачивается афоризмом.

В крыловских баснях почти нет устаревших слов, а те из них, которые встречаются, легко понимаются из контекста. Так, в басне “Кот и Повар” повар-“грамотей” убегает в кабак из поварни. Слово поварня — архаизм, в современном русском языке оно имеет синоним кухня. Но нынешний читатель басни понимает этот архаизм благодаря тому, что гнездо с этим корнем очень полно представлено в современном русском языке: повар, повариха, поваренок, поварской (поварской колпак), поваренный (поваренная книга), поварешка, поварить и некоторые другие. Слово ритор также знакомо современному человеку по соотношению с существительным риторика (теория красноречия, ораторское искусство) и прилагательному риторический {риторический вопрос), но у Крылова это слово употребляется не нейтрально: оно имеет легкий иронический оттенок:

Тут ритор мой, дав волю слов теченью.
Не находил конца нравоученью.
Но что ж? Пока его он пел,
Кот Васька все жаркое съел.

Можно сказать, что из высокого или стилистически нейтрального слово превращается в эмоциональное, стилистически сниженное, вероятно равное по значению слову краснобай. Изменение стилистической окраски слова позволило баснописцу создать выразительный, колоритный образ повара-болтуна. Приобретает оценочное значение и нейтральное слово грамотей (“человек, знающий грамоту”, т.е. умеющий читать и писать). Таким образом, изменение стилистической окраски слова позволяет создать мастеру живой и яркий образ.

Что становится у Крылова крылатым выражением? Чаще всего это, конечно, мораль:

Когда боится трус кого,
То думает, что на того
Весь свет глядит его глазами.
(“Мышь и Крыса\")

Но так бывает не всегда. Иногда это какая-либо удачная фраза в основной части басни, например в этой же басне — “Сильнее кошки зверя нет!” или “А Васька слушает, да ест” (“Кот и Повар”) и др. Иногда это просто концовка басни: “А Ларчик просто открывался” (“Ларчик”) или

“Ай, Моська! знать, она сильна,
Что лает на Слона!”
(“Слон и Моська”)

В отдельных случаях само название басни становится афоризмом: “Тришкин кафтан”, “Демьянова уха”, “Лебедь, Щука и Рак”. Это и есть аллегория, являющаяся необходимым элементом басни.

Во время торжественного празднования столетнего юбилея Ивана Андреевича Крылова 2 февраля 1868 г. преосвященный Макарий, архиепископ Харьковский, впоследствии митрополит Московский, сказал: “Что он говорил? Говорил то, что может говорить человек самого здравого смысла, практический мудрец, и в особенности мудрец русский. Братья соотечественники! Договаривать ли, что еще завещал нам бессмертный баснописец? Он завещал любовь, безграничную любовь ко всему отечественному, к нашему родному слову, к нашей родной стране и ко всем началам нашей народной жизни... Итак, развивайте ваши молодые силы и способности, воспитывайте и укрепляйте их во всем прекрасном, обогащайте себя разнородными познаниями, откуда бы они ни приходили, старайтесь усвоить себе все плоды общеевропейского, общечеловеческого образования. Но зачем? Затем, — помните, — чтобы все это добро, вами приобретенное, принести в жертву ей — вашей родной матери, России”.

Этот призыв актуален и в наши дни.