Историко-биографическая проза о великом писателе переболела всеми болезнями роста этого жанра. Несколько изданий выдержала трилогия В. Авенариуса «Школа жизни великого юмориста». Автор ее достаточно добросовестно и обстоятельно скомпоновал биографические факты, но у него Гоголь-человек и Гоголь-художник существуют вне исторической эпохи. Перед нами не книга о становлении граж-данина и великого сатирика, «аналитика пошлости пошлого человека» (Ап. Григорьев), а развлекательные сцены из жизни «великого юмориста». Манера автора лишена психологизма, история жизни Гоголя не доведена до кульминации жизненных и творческих исканий.
Современная художественная гоголиана богата и разножанрова. Кроме романов, о которых будет идти речь, можно обратить внимание учителя на многочисленные произведения в жанре «малой прозы» с разной степенью соотношения художественного и документально-очеркового начала: «Именины» Ю. Гаецкого, «Гоголь и Лермонтов» В. Захаржевского, «Птицы в клетках» А. Шишко, «Рассказы о Гоголе» Е. Сереб-ровской, «Шинель» Л. Борисова, «Дом в Васильевке» И. Золотусского, «Петербургская повесть» М. Васиной. Рассказы-эссе о» Гоголе он найдет в книгах А. Горелова «Очерки о русских писателях», Г. Степанова «День из жизни писателя». Кроме того, образ Гоголя в плане яркой, могущей заинтересовать учителя характеристики проходит через историко-биографические книги, в которых он не является главным действующим лицом: «К вершинам искусства» и «Портрет по памяти» А. Борщаговского, «Последние годы Багрова-внука» Н. Яновского-Максимова, «Недуг бытия. Хроника дней Евгения Баратынского» Д. Голубкова. В этот ряд можно поставить приключенческий роман В. Синенко «Золото Черной горы».
Однако наиболее полными возможностями раскрытия сложного образа великого художника обладают произведения «большой прозы», в которых образ Гоголя преломился не только через авторскую концепцию, но и через идейно-художественные тенденции своей эпохи. «Суд» над писателями прошлого во многом определил трагедийно-обличительный аспект видения Образа писателя и в незавершенной трилогии С. Н. Сер-геева-Ценского «Ночь и Гоголь» — опубликована только третья часть ее «Гоголь уходит в ночь». Писатель с клинической точностью нарисовал распад личности великого художника, задушенного беспросветной ночью николаевской реакции. Современная критика в отличие от критики 30-х годов не находит в книге Сергеева-Ценского смакования биологической стороны трагедии Гоголя: «Ценский сделал смелую попытку показать Гоголя этого периода как человека, причем человека больного и глубоко несчастного, сознающего свою болезнь, но не. желающего и не пытающегося бороться с нею, потому что у самого стала… «мертвая душа».
Последние годы жизни Гоголя, время работы над «Мертвыми душами», мучительные поиски гармонии жизни стали предметом художественного осмысления в романе Ольги Форш «Современники», который и сегодня не утратил своего художественного значения в трактовке драмы двух гениев — Гоголя и Александра Иванова. Обратившийся к этой книге учитель-словесник найдет подробный комментарий к ней в издании: Форш Ольга. Собр. соч.: В 8 т.— М.; Л., 1962—1964.—Т. 2.—С. 469—500. Подробный анализ романа содержит монография: Тамарченко Анна. Ольга Форш: Жизнь, личность, творчество.— 2-е изд., доп.—Л., 1974.— С. 292—324. Содержательный разбор романа сделан также С. М. Петровым в его книге «Советский исторический роман» (М., 1958).
Роман О. Д. Форш был начат в 1924 г. Его значение в литературной борьбе эпохи определялось полемикой с рапповским нигилизмом по отношению к куль-туре прошлого и ее великим деятелям. Основная коллизия романа — в споре двух великих современников о судьбах современного им искусства. Гоголь показан писательницей на том идейном и нравственном переломе, когда он разуверился в возможностях искусства преобразить жизнь и стал искать в нем способ спасения души. Трагической судьбой Гоголя писательница утверждает, что уход от запросов современности обрекает даже гениального художника на творческое бессилие.
Писательница сознательно сместила хронологию, «спрессовала» события: то, что происходило с Гоголем в 1845—1849 гг., вместилось в полгода условного романного времени, создавая иллюзию стремительности исторического движения, обрушившегося на писателя, не сумевшего осмыслить до конца характер своей эпохи. Он умер как творец-мыслитель, согласно концепции Форш, еще до своей физической гибели, потому что отступился от нужной для России гражданственной, преобразующей миссии литературы. Но писатель-ница несколько упростила сложный и растянутый во времени характер этого процесса. В романе поставлена актуальная и сегодня проблема связи духовной культуры с революционно-освободительным движением. В советской критике утвердилось мнение, что сильные и слабые стороны талантливой книги обусловлены не только индивидуальной манерой автора, но и тенденциями эпохи его создания—духовная драма Гоголя оказалась оторванной от исторических судеб России.
