Ни княжне Марье, ни Пьеру, ни даже отцу — никому князь Андрей не скажет осуждающего слова о своей жене. О себе — что он несчастлив — да. Но никаких упреков, обвинений. «Я не понимаю...» И старый князь прекращает разговор, потому что уважает в сыне личность и не позволяет себе, как это делают многие родители, вмешиваться в его интимную жизнь. «Я все сделаю. Ты будь покоен», «о жене не заботься, что возможно сделать, то будет сделано» — этих двух фраз довольно, чтобы Андрей спокойно уехал, зная характер отца.

Так же коротко и деловито старик показывает сыну, где лежат его записки, завещает, как с ними поступить в случае его смерти... «Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно».

Есть отношения — и хорошие отношения — между родителями и детьми, в которых неизбежен маленький налет фальши; между Болконскими фальши не может быть ни в чем, и оба знают это. Когда отец «крикливым голосом» говорит: «Коли тебя убьют, мне, старику, больно будет... А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет... стыдно!» — Андреи отвечает:

«— Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка».
Все ясно между этими двумя людьми. И просьба князя Андрея: если его убьют и родится сын, не отпускать его от себя, воспитать — тоже понятна старику.
«— Жене не отдавать? — сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что-то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
— Простились... ступай! — вдруг сказал он. — Ступай! — закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета».

Вот так же под Бородиным Андрей закричит на Пьера. Так поступают они, эти трудные люди, в минуты волнения, пряча от всех свои чувства. Но когда Андрей вышел, «из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания».

А князь Андрей в это время, простившись с женой, «осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло». (Курсив мой. — И. Л.) Вот здесь-то и проявляется его сложное чувство к жене: чужая, но своя. И как бы ни было, жалеет он ее, хоть и старается это скрывать, так же как отец скрывает свою тре-ввйгу.и боль за сына.

Трудные они люди. У Ростовых все будет наоборот: там плачут, прощаясь, и открыто радуются встрече — там все чувства наружу. Но в сдержанности Болконских есть своя правота, и чувства, скрытые за этой сдержанностью, не менее глубоки, чем те, что открыты всем. Трудные они люди. Но кто сказал, что легкий человек — непременно хороший? Легкость удобна, вот с Борисом Друбецким — легко. А с Болконскими — нелегко, особенно со стариком, потому что он — не как все, он — сам, он — ЛИЧНОСТЬ. Этим-то и дорог, этим и побеждает нас, несмотря на все свои причуды.