Все герои романа «Война и мир» (как вымышленные персонажи, так и исторические лица) сгруппированы и оценены Толстым в зависимости от степени их близости или отдаленности от народа. Этот единый принцип характеристики и оценки всего множества действующих лиц (а их в романе более пятисот) позволил писателю свести воедино изображение людей самых разных социальных слоев и различных индивидуальных судеб.
Главное обвинение, которое Толстой предъявляет петербургскому светскому обществу, ведущему «призрачную», искусственную жизнь, заключается в оторванности от народа особенно в годину грозных испытаний. «Война и мир» начинается с описания вечера в салоне Анны Павловны Шерер, где собирается столичная знать. Само по себе сравнение вечера с прядильной мастерской («Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели») достаточно точло и определенно выражало авторское отношение к миру фальши и пустоты, к той искусственной жизни, для которой характерны механистичность, мертвенность. Мысль старого князя Болконского о европейской политике: «какая-то кукольная комедия» — получает обобщенное значение.
Л. Н. Толстой выдвигает определенные критерии, с помощью которых он определяет ценность человеческой личности: отношение человека к родине, народу, природе, способность к самоанализу, глубине переживаний, нравственные искания. Представители светского общества испытания на человечность не выдерживают. Среда Курагиных и им подобных (Адольф Берг, Борис Друбецкой и Растопчин с его псевдопатриотизмом) отличается именно безжизненностью, кукольностью, враждебностью ко всему подлинно человеческому, естественному, наконец, просто порядочному. Василий Курагин пытался ограбить Пьера, его сын, Анатоль, вовлекал Пьера в скандальные истории, он же принес много горя Марье Болконской, Наташе Ростовой. У Пьера были все основания сказать, обращаясь к Элен и имея в виду не только ее одну, но и весь светский мир, который она воплощала: «…где вы, там разврат, зло…».
Основной принцип изображения Толстым отрицательных персонажей — статика, отсутствие движения, глубины переживаний. Их нравственный мир всегда примитивен, лишен интеллектуального богатства и моральной привлекательности; им не дано живого восприятия природы (никто из них не изображен вне городских домов, светских вечеров, балов и т. д.). Так уже в «Войне и мире» начинается то «срывание всех и всяческих масок», которое станет особенно характерным для последующего творчества Толстого. Выработанные позы, неизменяющиеся улыбки, актерская игра являлись обычными как для привычных посетителей салона Анны Павловны, так и для Наполеона.
Мотивы кукольности и игры как признаков неестественности и искусственности особенно отчетливо звучат в эпизодах, где речь идет о том, как Наташа, только что вернувшаяся из деревни и не успевшая еще привыкнуть к условностям светского общества, посещает оперный театр. Толстой описывает оперный спектакль, увиденный как бы ее глазами, то есть с точки зрения естественного человека: «…потом прибежали еще какие-то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, и теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго ней пели, а потом уже ее утащили…». Именно здесь, в театре,
происходит знакомство Наташи с Анатолем, увлечение им. Обстановка искусственности, фальши, когда стыдное, недозволенное оказывается дозволенным и обычным («Голая Элен сидела подле нее…»), лишает Наташу простых, естественных человеческих представлений, ориентиры ее сместились, и то, что совсем недавно было бы невозможно для ее нравственного чувства, теперь становится вполне допустимым.
Толстой не принимает жизни, озабоченной лишь «призраками, отражениями», лишенной подлинно человеческих ценностей. И характерно, что представители ненавистного автору светского мира постепенно занимают все меньше и меньше места в развитии действия, под конец почти полностью исчезая со страниц романа.
Неожиданно от странной и таинственной болезни умирает Элен, ничего не говорится в эпилоге о Курагиных и Шерер, Берге и Друбецком. Забыт и Наполеон. Все темное, эгоистическое, отрицательное уходит, побеждают добро, свет, открытость и естественность. Героини романа-эпопеи «Нравственная чуткость Толстого,— пишет Е. А. Маймин,— заставляет его изображать героев — и положительных, и отрицательных — в свете своего идеала. Он, не любит тех своих героев, в которых отсутствует жизнь, неповторимая личность.
