Читатели на слово «перевод» часто не обращают внимания, воспринимают как нечто, само собой разумеющееся: «А как бы мы иначе прочитали?». Разве что иногда, когда зачитывают вслух какойто фрагмент текста, кто-то в классе удивляется: «А почему у меня не так?» Лишь потом возникает вопрос: «А у кого лучше (т.е. точнее, ярче)?». На этот вопрос неспециалисту ответить трудно — ведь он даже не видел оригинала! А ведь не нужно забывать, что существует большая разница между переводом прозы и переводом стихов. Если в прозе переводчик становится, скажем, «соавтором», то кем же становится переводчик поэзии? Наверное, конкурентом. Недаром один из величайших поэтов-переводчиков Василий Андреевич Жуковский, без которого мы не знали бы произведений многих немецких поэтов, не познакомились бы с древнегреческой «Одиссей», древнерусским «Словом о полку Игореве» — (его перевод «Слова...» — один из первых), говорил: «Переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах — соперник. У меня почти все чужое или по поводу чужого и все, однако, мое».

Говоря о переводах, сделанных М. Ю. Лермонтовым с немецкого, мы имеем в виду два известнейших произведения: стихотворения «Ночная песнь странника» Гете и «Сосна и пальма» Гейне. Точнее, мы говорим не просто о переводах, а о выборе Лермонтовым текстов и его отношении к этой работе.

Скажем сразу: лермонтовские переводы особенные. Поэт никогда не ставил задачи просто изложения содержания, копирования образов, перенесения в русский текст ритма немецкого оригинала. На мой взгляд, переводы Лермонтова точнее назвать перепевами или стихотворениями, созданными на мотив стихотворений немецких поэтов.

Например, «Ночная песня странника» Гете. Лермонтов сразу же отбрасывает название, оставив только указание: «Из Гете». Более того, по воспоминаниям Струговщикова, другого поэта-переводчика стихотворений немецкого поэта на русский, Лермонтов перевел не все стихотворение, а только вторую часть. При этом он существенно изменил ритмику немецкого стихотворения, удлинил строку, сделал стихотворение напевным. Интересно, что поэт сам сознавал волшебную мелодичность своего произведения и собирался положить строки своего перевода на музыку М. Глинки.

Но главное не это. У Гете — картина тихо сходящей ночи, покоя в природе. Когда все стихнет, уснет и сам странник. Простые колоритные фразы — простые и по использованию художественных приемов, выразительных средств: «...На всех вершинах покой...». Ночной пейзаж в лермонтовском переводе куда более сложный, более образный. Поэт «оживляет» природу, используя олицетворение:

Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы...

Такие же короткие, даже нераспространенные предложения, но благодаря олицетворению пейзаж становится более рельефным. По является эффект присутствия, ощущаешь эту тишину, само дыхание спящей природы... И человек у Лермонтова не просто существо, обитающее в окружающей среде, подчиняясь ритмам смены дня и ночи. Человек — часть

этой природы. Подожди немного —

Отдохнешь и ты.

Может быть, эти строки о возможности вечного покоя, вечного отдыха при наличии сил, надежда на освобождение от навязанной суеты, споров? Только год — то есть полсотни страничек в полном собрании сочинений — отделяют это стихотворение от строк «Выхожу один я на дорогу»...

Интересно, что именно это: «Подожди немного — отдохнешь и ты» — использует А. Гайдар в повести «Судьба барабанщика». Пообещав сыну спеть солдатскую песню, отец напевает ему эти лермонтовские строки, говоря о коротком отдыхе солдата, о продолжении дороги.

Значит, это не только перевод, это — переосмысление его через собственное сердце и душу. К стихотворению «На севере диком стоит одиноко», т.е. ко всем известному переводу из Г. Гейне, Лермонтов пришел, так сказать, в два этапа! Существует две редакции перевода. Полностью сохраняя сразу найденный чудесный мелодичный ритм, благодаря которому чувствуешь, как качается сосна в своей дреме, как мечтает — бредит во сне, поэт-переводчик многое изменяет в образном строе стихотворения, делая образ более выразительным. Сравни:

На холодной и голой вершине

Стоит одиноко сосна

, И дремлет... под снегом сыпучим,

Качаяся, дремлет она.

(Первая редакция)

На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна

И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

Одета, как ризой, она.

(Вторая редакция)

Поэт все дальше отходит от немецкого оригинала. К тому же Лермонтов сразу изменяет саму идею Гейне, проводя свою собственную мысль. По-немецки «сосна» (ein Fichtenbaum) — слово мужского рода, у Гейне речь шла о судьбе влюбленных, которым не суждено встретиться. В переводе того же стихотворения на русский язык, сделанного до Лермонтова Ф. И. Тютчевым, вместо сосны — кедр, т.е. Тютчев сохранил идею одиноких влюбленных! А у Лермонтова: сосна и пальма. Это раздумья поэта просто об одиночестве, о поисках родной души, что тебя поймет. Посмотрите, в первом томе собрания сочинений Лермонтова стихи, написанные в 1840— 1841 годах: «И скучно и грустно», «На светские цепи...», «Утес», «Они любили друг друга так долго и нежно».

Наверное, особенность переводов Лермонтова — не только в самобытном, своеобразном таланте, а еще и в судьбе поэта, в его размышлениях того времени, заполонивших сердце, в том, чем жила его душа.