Время творческой активности Михаила Юрьевича Лермонтова пришлось на период жестокой реакции в России, последовавшей за эпохой духовного и нравственного подъема первой четверти XIX века. Ситуация в стране наложила отпечаток на развитие культуры тех лет. Это были годы студенческих кружков и обществ Станкевича, Герцена, Белинского, с одной стороны, а с другой — неусыпного полицейского надзора за каждым самостоятельно мыслящим человеком. В такой атмосфере у Лермонтова сложилось трагическое мироощущение, которое приобрело черты романтизма. Эпоха навязывала поэту определенные переживания, сформировавшие образ его лирического героя.
Через все творчество Лермонтова от самых ранних стихов до произведений 1841 года проходит мотив одиночества. Это ощущение было вызвано размышлениями о несовершенстве земной жизни и неизбежности томления души по иным мирам. Об этом поэт пишет в стихотворении 1831 года “Ангел”.

...И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.

Жизнь при внимательном рассмотрении, по мнению Лермонтова, оказывается “пустой и глупой шуткой”. Лирическому герою “некому руку подать в минуту душевной невзгоды”. Он ни во что не верит и ощущает только тоску. Один выходит герой “на дорогу”. Он надеется на достижение гармонии в состоянии вечного сна — забыться, разочаровавшись в ее существовании на земле. Лирический герой Лермонтова уверен в нереальности счастья при жизни по определению самого земного бытия. Это одна из важнейших причин трагизма мироощущения поэта.
“И скучно и грустно”, 1840 г.

И жизнь, как посмотришь с холодным
вниманьем вокруг, —
Такая пустая и глупая шутка...

“Выхожу один я на дорогу...”, 1841 г.

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

К этому добавлялось негативное отношение Лермонтова к своему поколению, вызвавшее желание лирического героя обособиться от общества. Поэт, окруженный “пестрою толпою”, хочет “забыться” в воспоминаниях об идеализированном детстве и юношеской любви. На этот раз он ищет гармонию в прошедших годах своей жизни. Но эта “мечта” так же далека от реальности, в которой находится поэт, как и возможное умиротворение после смерти.
Лермонтов не только пытается убежать от действительности в другие миры. Он ощущает в себе дар пророка и, следовательно, видит свою обязанность в том, чтоб воспламенять “бойца для битвы” с несовершенствами окружающей жизни. Поэт идет по стопам своего предшественника, который “восстал... против мнений света. Один, как прежде... и убит!”. В конце жизни Лермонтов констатировал:

...В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.

Лирический герой поэта поставил перед собой необычайно трудную задачу, исполнение которой, как он знал, должно привести к его гибели, и в результате осознал, что цель практически недостижима (“старцы” по-прежнему улыбаются “самолюбиво” и называют поэта глупцом).
Неприятие поколения, представители которого ничуть не похожи на защитников Москвы под Бородином (“Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя...”). Современники Лермонтова разделены на “рабов” и “господ”, на “мундиры голубые” и “им преданный народ”. Лермонтов оказывается “изгнанником” “на родине с названьем гражданина”. Поэт называет это “ужасной” судьбой, завидуя и одновременно сочувствуя “холодным” тучам, у которых нет родины и которым “нет... изгнанья”. Лирический герой не раз отказывался от “немытой России”, но в то же время Родина приносила ему “отраду, многим незнакомую”. В трагично складывающихся взаимоотношениях Лермонтова и Родины были мгновения радости, но основная тональность — горечь.
То же неприятие поколения и разочарование в существовании искренних чувств лишило Лермонтова друзей и светлой любви. “Делить веселье — все готовы: никто не хочет грусть делить”, — пишет он в стихотворении 1830 года “Одиночество”, не находя верных друзей и возлюбленной. Поэт говорит: “А вечно любить невозможно”. Вспоминая о своих увлечениях, лирический герой признается: “...Люблю в тебе я прошлое страданье...” — и благодарит “за тайные мучения страстей, за горечь слез, ...за лесть врагов и клевету друзей”. Он уверен, что его судьбой “никто не озабочен”. Так же, как поэт, одиноки сосна и пальма из стихотворения “На севере диком стоит одиноко...”, утес из одноименного произведения. Лермонтов передавал свои чувства, изображая картины природы.
Поэт понимал, что остался без традиционных привязанностей каждого человека: без любви к родине, без друзей и без возлюбленной. Осознавая трагизм своего положения в невесомости, романтик находит единственную приемлемую для себя и обусловленную методом точку опоры: отрекаясь от традиционных ценностей, Лермонтов провозглашает культ “абсолютной внутренней жизни” (Гегель). “Но, потеряв отчизну и свободу, я вдруг нашел себя...” и “Для тайных дум я пренебрег и путь любви, и славы путь...” Лирический герой пытается определить для себя правила внутренней жизни. Он боится слиться с поколением, которое “в бездействии состарится”. Развернутую характеристику его пороков поэт дает в “Думе” (1838), обвиняя и себя наравне с остальными. Отсутствие общественной деятельности приводит героя к уверенности в необходимости постоянной внутренней работы и духовных исканий. Лермонтов заявляет об этом в своей поэтической декларации “Парус” в 1832 году. По мнению поэта, внутренняя неудовлетворенность необходима для полноценной жизни: “А он, мятежный, просит бури...” В этой уверенности лирического героя — еще одна причина невозможности для него спокойного существования. Лермонтов сравнивает себя с “одиноким” и “мятежным” кораблем. Но само слово “корабль” не употребляется: автор, пользуясь художественным приемом — метонимией, вводит гораздо более поэтичный образ-символ — “парус”. Его существование описывается с помощью метафор: он “просит бури”, волны под ним “играют”, ветер “свищет”. Яркая картина создается богатой цветовой гаммой (“белеет” парус, “голубой” туман, “золотой” луч солнца) и сравнением (“струя светлей лазури”). Жизнь Лермонтова была талантливо показана в его поэтической декларации.
“Мятежность” поэта распространяется не только на взаимоотношения со светом. Лирический герой готов встать в оппозицию даже к Богу. Его творчество вдохновляется демоном, чья “стихия” — “собрание зол”:

И муза кротких вдохновений
Страшится неземных очей.

Связь с этой грозной силой мучительна для лирического героя. Он осознает:

И гордый демон не отстанет,
Пока живу я, от меня,
Не даст мне счастья никогда.

Таинственны те речи, значение которых “темно иль ничтожно”, но поэт знает, что должен на них ответить. Он не смеет и не хочет просить “за свою... душу пустынную, за душу странника в свете безродного” “матерь божию”, но тем не менее вступает в диалог с небом. Лирический герой молит о заступничестве за “деву невинную”, которую не сможет защитить своей темной силой.
Сам поэт с болью ощущает свою оторванность от небесного света. Он пытается договориться с Богом: “Но угаси сей чудный пламень... тогда на тесный путь спасенья к тебе я снова обращусь”. Лишь через десятилетие лирический герой получает облегчение при чтении молитвы: “С души как бремя скатится, сомненье далеко...” Но большую часть жизни Лермонтов провел в трагическом противостоянии небу, в “мраке земли могильном с ее страстями”, от которых преждевременно “угасла” кровь, как отмечается в “Элегии” 1829 года. Характерные для творчества Лермонтова и романтизма в целом мотивы отразились и в поэме “Мцыри”. Главное действующее лицо этого произведения одновременно и лирический герой, и рассказчик. Мцыри одинок, его кипучая и жаждущая деятельности натура противопоставлена душной атмосфере монастыря, он томится по родине и полноценной жизни, он не удовлетворен настоящим и то вспоминает о прошлом, то стремится в будущее. Лермонтов поэтизирует борьбу своего героя за свободу от монастырских правил и, шире, от условностей жизни. Мцыри отличается от лирического героя стихотворений поэта большей силой, яркостью и активностью борьбы. Он “естественный” человек, родственный экзотической кавказской природе, близкой по стихии, он однозначно героический и идеализированный характер. Мцыри умирает, смиряясь с условиями окружающей действительности. Но это умиротворенность безысходности. В лирике же Лермонтова есть несколько стихотворений о реальной гармонии в этой жизни. Самое яркое из них — “Когда волнуется желтеющая нива...” (1837). Синтаксическая конструкция периода позволяет поэту дать в первой части развернутое описание природы и затем заключить:

...Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога.

В последние годы жизни у Лермонтова, наряду с констатацией своего разочарования во всем, появляется мотив веры в некоторые ценности, в том числе в существование родной души. Так, в стихотворении 1841 года “Сон” поэту снится “юная жена”, чья душа видит его страданья.
С годами Лермонтов становится старше и его лирический герой все больше напоминает гармоничного лирического героя Пушкина. Но в целом творчество поэта проникнуто романтическим трагизмом абсолютного одиночества, борьбы со всем окружающим, неприятия действительности, непонятности.