...Брестская крепость, 1941 год. Кто из нас не знает подвиг героев - пограничников, защищавших родную землю от фашистских оккупантов и ценой своей жизни более месяца сдержавших натиск гитлеровцев на Брестском направлении. Их имена, их героизм вписаны в историю победы в Великой Отечественной войне. История русского воинства знает подобный случай, к сожалению, мала известный, и, практически неизученный. Я хочу рассказать о романе русского писателя Валентина Пикуля "Баязет" и о судьбе главного героя Андрея Карабанова. И так, 1877 год, Русско-турецкая война. Имя русского генерала Скобелева гремит на Балканах, но даже из современников мало кто знал, что в долине Арарата существует город - крепость Баязет и что русские войска, встав на защиту армейского населения, позиционными боями оттягивают с Балкан значительную часть турецкой армии. Во время этих событий и появляется в Баязете наш главный герой. Дворянин с безупречными манерами, молодой физически развитый офицер, служивший в престижном лейб-гвардии кавалергардском полку, один из телохранителей царствующих особ, красавиц - сердцеед, и вдруг ... новое место службы. Променять Петербург на Кавказ, аксельбант кавалергарда на погоны казачьего сотника,
дамские салоны на войну, поставить крест на своей карьере офицера, а может и своей жизни, но почему, зачем? Представляясь командиру полка удивлённому появлением столичного франта Карабанов вынужден объяснить крутую перемену в своей судьбе: "...Я дал пощёчину офицеру моего полка, человеку титулованной фамилии за то, что он ударил солдата, который был георгиевским кавалером". Отказавшись стрелять на дуэли Карабанов не мог служить в гвардии - это противоречило (в среде сослуживцев) понятию офицерской чести и внутренним убеждением Андрея. Знакомясь с офицерами полка
Карабанов, невольно повёл себя с той холодной надменностью, которая была принята в той прошлой его столичной жизни. Возможно, он ожидал насмешек и непонимания за свой поступок. Но, встретив искренность и простоту в словах и делах провинциальных боевых офицеров Андрей впервые подумал о том, что он, возможно, испорчен тем воспитанием, которое принято называть светским. В последствии, в тяжелейших условиях осады крепости Андрей превратит своё светское воспитание в жёсткую требовательность к подчинённым, к офицерам, и, в первую очередь, к себе. Не давая окружающим поддаваться панике, или наоборот тупому безразличию, Карабанов действовал неадекватно, со стороны удивляясь самому себе - "...видели бы меня сейчас мои друзья кавалергарды." но всё это будет потом, а пока Андрей привыкает к гарнизонной жизни, к местному мусульманскому населению; к "восточным коварным хитростям", непредсказуемо, кстати и некстати, для самого себя, смешивая внутреннее благородство, столичный холодный цинизм и расчёт, и наивное незнание окопной и восточной жизни. Здесь проявляется стойкость духа Андрея - он не раскис, не пошёл на поводу у обстоятельств, не отвернул от себя офицерский ко! ллектив, и даже его сотня, его столичники - казачки приняли его за своего, отдавая дань его уму, храбрости и честности.

Выезжая на рекогносцировки со своей сотней, Андрей не стесняется учиться у своих казаков, суровым премудростям войны, в кровавых стычках с турками приходит на помощь казаку, оказавшемуся в опасности, в следующую минуту его спасает от смертельного сабельного удара. Вид крови, смерти сближает и роднит. И совсем не случайно в лексиконе Андрея появляется слова "брат". Его разговорная речь огрубела, но это никого не удивляет и не обижает. Весть о предстоявшем наступлении тридцатитысячной армии турок на двухтысячный гарнизон Баязета Карабанов принял спокойно, один из немногих понимая, что их ждёт окружение, осада и, вероятно, смерть. Мысли об отступлении или сдачи в плен у вчерашнего изнеженного столичной жизнью франта не было! Готовясь к обороне, комендант гарнизона приказал Андрею навести порядок на продовольственных складах. Принимая документацию Карабанов,
уличил во взяточничестве прапорщика – тыловика. Что же сделал Андрей? Он не дал пощёчины, не вызвал на дуэль, понимая, что в осаждённом гарнизоне каждый штык на счету, он просто не пожал протянутой руки. Прапорщик, не сдержав позора повесился.

А осада продолжалась. Жара, отсутствие воды сказывалась на гарнизоне. Раненным выдавали по полстакана в день, а с каждым днём их становилось всё больше. Под стенами крепости разлагались трупы, заканчивалось продовольствие. Казаки, плача резали лошадей – их нечем было поить и кормить. В этих нечеловеческих условиях гарнизон держал оборону, на предложение турок о сдачи звучали выстрелы. Солдаты стреляли сидя, оперевшись спинами друг к другу, но от истощения и от отдачи от оружейного выстрела падали. Неоднократные штурмы крепости результатов не дали и турки, имея превосходство в пятнадцать раз, были вынуждены остановить наступление и перейти к осаде крепости. Такого случая в истории мировых войн ещё не бывало!

Вид чужой боли, крови, смерти никого не ужасал и не удивлял. Огрубелость Андрея переросла в чёрствость. Это вынужденная защитная реакция организма спасла Карабанова–он не сошёл с ума, более того, он оставался тем командиром, чьи грамотные и своевременные приказы выполнялись. Чувство долга, ответственность за людей, яростная злость – "гарнизон не сдам!", помогла Андрею выжить. Получив Георгиевский крест за храбрость, Карабанов был узнан великим князем Михаилом Николаевичем и стал его порученцем. Служба Андрея заключалась в полном её отсутствии. Карабанов захандрил от одиночества и тоски. Он снова служил во дворце, его окружал блеск золота, драгоценности, генеральских эполетов, но теперь Андрею было с чем сравнивать. За незначительное выполненное поручение Андрея награждают орденом Адмирала. Карабанов запил, запил тяжело, по–мужицки. Задетую честь в Петербурге он восстановил в Баязете. Именно в это время он сказал: "господи, до чего же хорошо было там, в крепости". Волею суд! ьбы он встречает своего давнего обидчика, но пощёчины уже не было. Андрей просто избивает его в кровь как мужик, по-русски. И снова дуэль, и снова Андрей не стреляет. Он не хочет жить в таком чужом для него и непонятном мире. Его похоронили на Рязанщине в родовом поместье. Судьба!